Портрет

– Ой, ой, какие мы гордые и неприступные, – передразнила Таня. – Ну и черт с ней – нам больше достанется! – И обращаясь к аудитории, произнесла – Давайте выпьем за нашу куколку. Дорогая наша Лизочка, чтобы ты всегда была такая же красивая, и чтобы почаще с тебя писали картины! Ура!!

* * *

Лиза не предупредила, что задержится, и Ангелина Николаевна с беспокойством посматривала на часы.

– Странно, Лиза задерживается, а мне надо уходить.

– Почему так поздно? – Недовольно спросила Анастасия Максимовна.

– У меня новый ученик.

– Еще?

– Мам, ну что ты удивляешься? Мы хотим с Лизой поехать в Италию.

– Вы же были в Турции и Болгарии.

– Вот теперь хотим в Италию.

– Могли бы и на даче посидеть, – ворчливо заметила Анастасия Максимовна.

– Мам, мы уедем-то всего на две недели в августе, и почти все лето будем с тобой. И так еле-еле уговорила Лизу поехать. Хочешь, поедем с нами?

– Спасибо, что вспомнила. Наверное, путевки уже заказала, – она подозрительно уставилась на дочь.

Как всегда, предательский румянец выдал Гелю, и Анастасия Максимовна торжествующе и с некоторой нотой трагизма произнесла.

– Я так и знала! Со мной даже не посоветовались! Оставляете одну на произвол судьбы на даче.

– Господи, – пробормотала Геля, – на какой произвол? Что ты глупости говоришь? И потом ты же не одна там будешь, договоримся, как обычно, с Екатериной Тимофеевной. Она тебе будет помогать. Мам, в конце концов, что ты обиделась? Ведь мы каждый раз предлагали тебе поехать, а ты отказывалась, говоря, что лучше русской природы ничего не бывает.

– Ладно, что об этом говорить? Старухи никому не нужны.

– Мамочка, – Геля обняла ее, – ну какая ты старуха? И ты прекрасно знаешь, как мы тебя любим.

– Ладно уж, подлиза… Ну и где эта…натурщица? Уже восемь часов. Ты ей звонила?

– Телефон отключен. Очень непохоже на нее. Мам, мне уже пора. Я там приготовила ужин, ты скажи ей – все на плите. – Геля вышла в прихожую и стала одеваться.

– Позвони этой. Раиске ее, может они вместе.

– Надо найти телефон. Позвони ей сама, пожалуйста, и не очень с ней строго.

Геля стала искать телефон, в это время открылась входная дверь. Геля и Анастасия Максимовна слегка отпрянули – Лиза растрепанная и очень красная ввалилась в квартиру и плюхнулась на банкетку.

– Маммулечка, они все та-акие хорошие, они меня та-ак любят.

– Ты что выпила? – Бабушка наклонилась и принюхалась – Геля! Она совершенно пьяна! Какой кошмар! Позор! Марш умываться! Уходи Геля, я сама с ней разберусь.

– Мам, пожалуйста, не кричи на нее. Я скоро вернусь – это рядом.

Геля ушла, оставив мать разбираться с Лизой. Но как только за ней закрылась дверь, Анастасия Максимовна тут же сменила тон.

– Лизка, ты что натворила? Пойдем, дуреха, я тебя умою.

Она стащила с нее плащ и повела ее ванную. Лиза покорно подставила голову под душ и заорала, почувствовав холодную воду. Бабушка растерла ее полотенцем и потащила на кухню.

– На вот, чай крепкий выпей… – Она молча ждала, пока внучка с шумом отхлебывала из кружки. – Ну-ка, говори, с кем пила?

– На работе.

– В честь чего пили? Вроде праздника никакого нет.

– День рождения у одной сотрудницы, – соврала Лиза, почему-то стесняясь признаться, что поводом для пьянки послужила она.

– Ладно, день рождения. Что вы пили?

– Шампанское.

– Сколько ж ты выпила, что так окосела?

– Я не помню… вроде немного.

– Запомни на будущее, Лизок. Шампанское – самый коварный напиток. Лучше выпей рюмку коньяка или даже водки, а лучше вообще не пей.

– Бабушка, – с ужасом прислушиваясь к себе, прошептала Лиза, – меня, кажется, тошнит.

– Это неплохо, – она смотрела вслед побежавшей в туалет внучке и добавила тихо, – Это даже хорошо, впредь неповадно будет.

На следующий день Лизе позвонил Виталий Леонидович, спросил, когда она свободна. Она ответила, что сегодня как раз свободна. Он обрадовался и попросил приехать, как можно быстрее.

Лиза предложила бабушке ее сопровождать, но звонок из клиники нарушил ее планы, и она с сожалением отказалась.

– Поедем вместе, нам ведь по пути, я до Аэропорта, а ты до Динамо. Ну, давай собирайся, Гелю предупредить надо, – она посмотрела на часы, – сейчас у нее лекция, позвоню ей попозже.

Критично оглядев внучку, ворчливо делала замечания по поводу ее наряда.

– Господи! Опять свой плащ напялила? На улице теплынь, скоро люди в сарафаны переоденутся, а ты все с плащом не расстанешься. Да еще на все пуговицы застегнулась. Ну-ка хоть верхние расстегни… Вот так… И еще…Ты смотри там, Лизок, не позволяй ему ничего такого. Он хоть и приличный человек, но мы его почти не знаем, что там у него на уме. На всякий случай ты скажи, что бабушка должна подойти – это, чтобы он не расслаблялся. Не смейся. Что тут смешного, ей-богу.