Портрет

Да что в нем хорошего?! Обыкновенный мужик, простой, как лапоть. Лапотник и есть. Насколько он помнил, Телегин из крестьянской среды, из какой-то там деревни, то ли из Костромской области, то ли из Ярославской, в общем, откуда-то с Волги. В Москве у него жила тетка, которая приютила его на время учебы, а потом и прописала, так и досталась ему квартирка нехилая в хорошем районе. Они с приятелями часто там собирались. Несколько раз Стас приводил туда своих девушек, и каждый раз они кокетничали и старались понравиться именно ему, Телегину. А тот шарахался от них, как от заразы. Может, поэтому и липли к нему?…

Нет, посмотрите только на них. Воркуют, как голубки. Даже радость от удачной продажи, не заглушила нехорошее чувство ревности и зависти.

– Геля, – прервал он их беседу. – Сейчас начнется концерт вон в том зале. Пойдемте? – Он подставил локоть, но она быстро взяла под руку Телегина и пошла с ним. Стас от злости скрипнул зубами, но тут же улыбнулся – к нему подошел Алик.

– А где же твоя обворожительная дама?

– Она встретила знакомого.

– Художника? – Алик в удивлении поднял брови.

– Да, Телегина, – как можно небрежнее ответил Стас.

– Так они знакомы? Странно. Мне так не показалось.

– Алик, я так тебе благодарен.

– Я думаю, не забыл про мои комиссионные?

– О чем речь?

– О, – Алик, прислушиваясь, поднял палец, – кажется, начинается.

Гитарист играл прекрасно, но Геля не слушала. Она так обрадовалась встрече с Телегиным. Он вначале был колючим, но потом оттаял и теперь, сидя рядом, завладел ее рукой и пожимал и поглаживал, а у нее сразу все вылетело из головы. Только бы не прекращал, только бы поглаживал. Она украдкой посмотрела на него. Уставший вид, какой-то замученный. И как он отличается от всей этой холеной публики, оставшейся на концерт. Конечно, она ничего не знает о нем, но уверена, что он не обидит. Права Лиза – он хороший. Скворцов сидел впереди и, видя его макушку, ей становилось не по себе. Так не поступают, как она – пришла с одним, а уходит с другим. Некрасиво получилось. Если бы узнала мама, наверняка отругала бы.

Когда кончился концерт, Виталий даже ничего не спрашивал. Подхватил, посадил в машину, а она безропотно села. Она понимала, что он везет ее к себе, надо остановиться, они едва знакомы. Что она делает? Надо немедленно выйти…

– Ты что дрожишь, замерзла? – Внезапно спросил он.

– Нет, так что-то.

– Ты не бойся. Если хочешь, отвезу домой, – он смотрел на дорогу, но она ощутила напряжение, исходящее от него.

– Не хочу домой.

Он больше ни о чем не спрашивал, на красном цвете светофора он брал ее руку и целовал в ладошку. Остановившись перед домом, он серьезно посмотрел на нее.

– Пойдем? – В глазах – надежда и страх потери.

– Пойдем, – решительно ответила Геля.

Она не видела ничего вокруг, слегка пахло краской. «Конечно, ведь он художник», – пронеслось в голове. И все. Больше ни одной мысли. Торопливые, несвязные движения, воспаленные глаза, сухой рот. Она уже не могла сдерживаться. От его прикосновений стонала и сама пыталась его раздеть. Каким– то образом у них это получилось, поскольку она обнаружила, что они лежат на кровати совершенно раздетые. Она толком и не рассмотрела его, лишь ощущала мускулистое тело. Приятное. Хотелось гладить. И целовать… Она очнулась внезапно от своего крика. Потом застонал он. И все. Оба провалились в сладкую невесомость…

Он нежно поглаживал ее грудь.

– Проснулась?

– Я что, заснула? – Ахнула Ангелина. И сразу засуетилась – Сколько время? Уже поздно? Господи, мама, наверное, с ума сходит.

Виталий засмеялся.

– Ты, как девчонка, – и передразнил, – мама волнуется.

– Но у взрослых тоже есть мамы. Все, не смотри на меня, я встану.

– Ты что? Как это не смотри? У тебя такое тело, а ты не смотри. Я же художник и должен заметить – у тебя совершенное тело. Красивая груд., бедра, узкие щиколотки… живот… ммм… ты вся сладкая, так и хочется проглотить.

Он целовал ее, а она сопротивлялась, но потом сама стала его целовать, как безумная.

– Геля, что ты делаешь со мной? Я голову потерял… нет, не только голову – я потерял себя.

– Мама убьет меня, уже первый час. Кошмар! И Лиза, наверное, волнуется. Странно, почему они не звонят. – Ангелина полностью одетая стояла в прихожей и искала в сумке телефон. – Ой! Я же отключила его во время концерта, а включить забыла. Сейчас позвоню, подожди. Господи, Виталий, ну дай же мне позвонить – Не могу тебя отпустить. Боюсь, отпущу, а ты сбежишь. Навсегда. Я не переживу этого.

Он обхватил ее и соединил позади руки. Она очутилась в кольце, но кое-как сумела набрать номер телефона.

– Мам, это я. Мама, не кричи… со мной все в порядке. Я забыла включить телефон после концерта. Ну извини. А Лиза пришла? Ждет?… Я уже выезжаю…Откуда?… Ну меня пригласили после выставки в ресторан… Мам, давай я потом все расскажу. Извини, ради бога, что так получилось. Ну все. Пока.

Она попыталась высвободиться, но Виталий не отпускал.

– Останься, – прошептал, целуя в шею.

– Ты с ума сошел! Я не могу! Отпусти! Ну все, прошу тебя.

Он тяжело вздохнул и достал ключи.