Портрет

Как видите, никаких теорий. Я покончил с ними, да и вообще никогда на самом деле им не верил. В конце-то концов, мы ведь пошли каждый своим путем. Как вы указали, мне не хватало денег, чтобы писать полотна, которые никто не купил бы. Жена банкира должна выглядеть столпом общества, только тогда вы получите за свой труд достаточно для банковского счета. Я вел двойную жизнь, метался между светскими гостиными и муторными заседаниями ваших художественных клубов, пытаясь примирить то и то и терпя неудачу, как вы знали, неизбежную.

Человек должен есть, друг мой! Человек должен есть. Вы могли презирать этих богатых банкиров, потому что были богаты, как они, благодаря вашей жене. Но я-то не мог. Мой выбор был либо успех в этом мире, либо ваше уважение. Вы уговаривали меня добиться и того, и другого — еще один пример вашего плутовства. Поскольку это невозможно.

Вы и половины не знаете. Хотите исповедь? В те дни я занимался и подделками. Вы подделывали отзывы о картинах, я подделывал сами картины. Люди за мои работы не платили, так я выдавал подделки, за которые они раскошеливались. Более того, однажды я надул вас.

А! Наконец-то я проломил ваши прекрасно подогнанные оборонные стены. Слава Богу. Это был мой последний козырь. Если бы не сработало, мне пришлось бы смириться с неудачей. Как видите, вы тоже уязвимы. Крохотное содрогание, краткая растерянность — все, что мне от вас требовалось.

Достаточно. Больше ничего сегодня я делать не намерен. Так что в вашем распоряжении почти весь день, чтобы прохлаждаться, читать, прогуливаться, писать письма. Ну, чем вы там себя занимаете. Возможно, вы заметили, что жара спадает из-за близости осени. Времена года тут быстро сменяют друг друга. Лучше попользуйтесь солнцем, пока можно. Еще день-два, и начнутся бури.

* * *

Что-то мои предсказания не сбылись! Снова прекрасное утро, хотя я улавливаю первое дыхание холода в ветре, который теперь задувает с северо-запада. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Вы, полагаю, ничего не заметите. Надо прожить здесь долгое время, прежде чем начнешь улавливать ничтожные изменения в погоде. Особая свежесть на рассвете, степень силы ветра, звуки моря — вот что создает разницу и указывает, что мы соскальзываем в новую зиму. Через день-два, очень надеюсь, буря разразится: я хочу, чтобы вы познакомились с ней. Настроения погоды приводят меня в восторг; только здесь я понял, до чего я ненавидел английскую зиму. Вы определяетесь той погодой, в которой живете — я знаю, — это клише, но прежде я не понимал, насколько оно верно. Серость английского климата порождает серых людей, отчаянно кутающихся, лишь бы не впустить то, что вовне. Всю свою жизнь они носят эмоциональные пальто и хмуро взглядывают вверх, не пойдет ли снова дождь. Разумеется, так и надо. Только оно не возвышает — чувство, что если сейчас дождя нет, то завтра непременно будет. А мы, шотландцы… да разве можно ощутить цвета, когда полгода днем светло всего шесть часов. Разумеется, можно томиться по ним, стоять перед полотном Клода Лоррена и гадать, действительно ли такая синева существует в природе, мечтать о том, чтобы оказаться в месте, где вечернее солнце освещает тополя с такими контрастами и силой. Но ведь совсем другое — понять это солнце, погрузиться в эту ослепительность и утратить свой страх перед ней. Такие цвета всегда остаются заграничными.

А здесь по-иному, хотя я не уверен почему. В конце-то концов, мы ведь практически у берегов Бретани, а не в тропиках Северной Африки. Но боги погоды здесь более прямолинейны, не то что в Англии, где они намекают на наступление лета настолько исподтишка, что его легко вовсе не заметить. Или же просачиваются в зиму так медленно, что перестаешь замечать перемену. А здесь они возвещают о ней трубным гласом, бурями и внезапной жарой, безоблачными голубыми небесами или ливнями, способными бросить вас на колени, завывающими ветрами и такой неподвижностью и тихостью воздуха, что слышно, как женщины судачат в полумиле от вас.