Портрет баронессы Зиммерштадт (СИ)

Лёгкая довольная улыбка появилась на лице моего кумира. Он убрал руку, откинулся на сиденье и попросил меня рассказать о себе. Волнуясь, я залопотал что-то бессвязное о моём беспутном отчиме Гилвине, промотавшем состояние моей матери. На середине рассказа сэр Джастин повторным прикосновением пальцев к моим губам заставил меня умолкнуть.

- Довольно. Ты принят, хотя и не окончательно. Я должен проверить тебя в деле.

Сам не соображая, что делаю, я схватил его пальцы и прижался к ним губами.

Он засмеялся.

- Я знал, Джеки, мы поладим.

Больше всего мне хотелось прижать сейчас его руку к моему паху, чтобы он почувствовал силу моего желания. Но я, конечно, не осмелился.

Сэр Джастин потрепал меня по щеке и раскрыл дверцу.

- В пятницу приедешь ко мне в Аддисберг. Тебя предварительно известят.

Не помню, как я вылез. Я пришёл в себя, когда карета уже удалялась по пыльной просёлочной дороге. Я провожал её глазами, пока она не скрылась за поворотом. И потом ещё долго стоял, мысленно пребывая в её напоённых духами сумерках. Бледное лицо сэра Джастина не выходило из моих мыслей. Его синие глаза смотрели на меня из-под полуопущенных век, а его улыбку я вспомню на смертном одре.

Я опоздал явиться к нему вовремя, потому что совершенно не знал Аддисберга - огромного города, представлявшего собой настоящий лабиринт из каналов и кривых улиц. Старинный двухэтажный дом находился на окраине столицы, в глубине сада. Уже сгущался вечер, когда я шёл тенистой аллеей к крыльцу с колоннами и каменными львами. Меня встретил старый слуга с огромной лысиной и спутанными седыми космами, спускавшимися до засаленного воротника ливреи. Он принял от меня шляпу и объявил мне, что сэр Джастин ждал меня, но не дождался и уехал по делам. Встречусь я с ним только завтра. Он повёл меня по длинному полутёмному коридору, украшенному портретами и статуями. Комната, отведённая мне, оказалась довольно большой. В ней топился камин, и на столе стояла холодная закуска, видимо ждавшая меня уже давно. Больше всего меня поразила кровать. Широкая, увенчанная резным балдахином, она походила на супружеское ложе. Слуга попросил меня располагаться, и с поклоном вышел, оставив меня одного.

Я разделся догола, задул свечу и залез под лёгкое, почти невесомое одеяло. За окнами сгустилась ночь. На стены и камин легли синеватые пятна ночного света. Мне не спалось. Эта огромная кровать сильно смущала меня. Она приготовлена для меня неспроста, думал я. В любую минуту может раскрыться дверь и на пороге появиться мой белокурый кумир. Я притворюсь спящим. Он ляжет рядом, и тут я проснусь и брошусь ему на грудь. Я почувствую его тело, его губы, его член. Я буду целовать его всего, а если он захочет что-то со мной делать, то я буду послушней собаки.

Однажды мне показалось, что по коридору кто-то идёт. Останавливается возле моей двери... Я замер. В ушах отдавался бешеный стук сердца, рука непроизвольно сжимала простыню. Сейчас он войдёт. Сейчас... Почему он не входит? Каждая секунда казалась мне вечностью.

Но никто не вошёл. Шаги удалились. Я был в отчаянии. Мой господин побрезговал мной. Впрочем, скоро мне пришла утешительная мысль, что это, возможно, был слуга.

Я был настолько взволнован, что долго не мог успокоиться. Я думал только о сэре Джастине - моём господине и хозяине, и заснул, пребывая в мире сладостных фантазий. В окнах уже брезжили первые утренние лучи.

Барона я увидел только ближе к вечеру. Он был свеж и причёсан, и ещё более неотразим, чем тогда, в карете. После слов приветствия он без лишних предисловий взял мою голову за затылок, притянул к себе и впился в мои губы. При этом его рука скользнула мне на талию, а потом легла на ягодицы. Как только он оторвался от меня, я, не в силах сдерживаться, с хриплым стоном опустился перед ним на колени и, глядя на него снизу вверх, прижался лицом к его паху.

Он с лёгкой усмешкой поднял меня на ноги.

- Нет, Джеки.

- Почему? - Я весь дрожал. - Я готов служить вам... Готов любить вас... Я... я... люблю вас...

- Я знаю это, и тоже люблю тебя, - спокойно ответил он. - Но, видишь ли, Джеки, ты мне слишком дорог, чтобы я мог тебя любить по-настоящему. Так, как я хочу. - Он по-хозяйски обхватил мою шею. Его пальцы погладили мой кадык и слегка надавили на него. - Дело в том, мой мальчик, что я получаю удовольствие от любви, только когда делаю своему партнёру больно.

- Я готов, - хрипнул я.

Что-то подобное мне уже мерещилось в моих горячечных фантазиях. Я хотел сказать ему, что могу голым приползти к нему на коленях, держа в зубах плётку, которой он меня отстегает.

Но он не дал мне и рта раскрыть.

- Короче, я вижу, ты готов служить мне.

- Да, конечно, - кивнул я, глядя в его бездонные синие глаза и касаясь пальцами его руки, которой он всё ещё держал меня за горло.

- Сегодня ночью ты докажешь свою преданность на деле, - сказал он. - Как ты насчёт того, чтобы поработать ремнём по голой заднице?

Я кивал как китайский болванчик.

- Да, да, я всё сделаю, сэр. Всё, что скажете.