Портрет блондинки в голубом (СИ)

- Послушайте, - Марго неожиданно поднялась со стула и, вскинув свою собачонку, направилась к двери, - Вы не понимаете ничего! Если вы найдете мой портрет, вы найдете убийцу. Это же ясно как божий день! Честно говоря, меня мало занимает личность убийцы. Все, что я хочу, так это воздать должную справедливость, и направить последнюю работу автора по назначению – то есть в галерею, для которой он ее писал. Я просто обращаю ваше внимание на важность поисков именно моего портрета. А вы делайте выводы.

- Почему вы так думаете? – осторожно поинтересовался Бочкин.

Она вздохнула. На губах ее заиграла легкая полуулыбка:

- Считайте, что мне это подсказала женская интуиция.

И, тряхнув шикарными светлыми волосами, она гордо выплыла за дверь. В ее движениях было столько грации и невысказанного презрения к оставшимся, что на минуту у мужчин перехватило дыхание. Затем Кутепов тупо посмотрел на Бочкина и мрачно изрек:

- Ты сам выбрал свое ремесло. По мне так уж лучше получать выговоры от начальства и сидеть тут на манер марионетки с вечно задранными вверх конечностями, чем вести дела с такими вот дамочками.

- Ну, пока что она достает только тебя, - усмехнулся ему в ответ частный детектив, - А что все-таки со следствием? Есть хоть какие-то результаты?

- Ой, да ну его к ядреной фене! – отмахнулся следователь, а потом вдруг совершенно нелогично в продолжение такого ответа, начал откровенничать, - Дело, считай, глухое. Бурхасон погуливал с женой Ильина.

- Что ты говоришь?! – перешел на полушепот Петр, которому, как всякому профессионалу ведущего дела с выходцами из высших слоев общества эта фамилия была хорошо известна. Да, впрочем, чтобы знать Ильина, совершенно необязательно было быть частным детективом. Поэтому он решил уточнить, - Ты говоришь, о Федоре Петровиче Ильине – владельце концерна «Никельпрокат»?

Кутепов молчаливо кивнул.

- Тогда понятно, почему ты топчешься на месте…

- Я не топчусь на месте, а благодаря нашим доблестным операм уверенно и неуклонно двигаюсь в задницу, - озлобленно пробормотал следователь, - Ты же понимаешь, как только мои бедолаги нарыли этот факт, и имя Ильина всплыло в деле, на мою башку положили пресс, которым давят старые Камазы на заводе утильсырья. И я вынужден выкручиваться, чтобы вымарать его имя, сохранив при этом видимость активных действий по расследованию. Но как я могу вымарать из дела имя единственного подозреваемого?

- А почему ты так уцепился за Ильина?

- Спрашиваешь! – вздохнул Кутепов, - Он же в порыве неистовой страсти в качестве свадебного подарка отстегнул невесте 14 процентов акций своего предприятия! А у той через год начался нешуточный роман с Бурхасоном. И что за перспектива вырисовывалась у ее мужа?

- Н-да… - тоже вздохнул Петр.

В этот момент он сам себе позавидовал. Теперь ему не казалось, что жизнь дала трещину, а разбитая рожа и угроза мужскому достоинству уж такие существенные неприятности. Ведь когда общаешься с людьми, которых жизнь бьет куда сильнее, собственные беды представляются сущей ерундой.

Глава 4.

- Я не понимаю, чего тебе уперся этот портрет? – Изольда удобно расположилась на мягком диване, который стоял у стены ее обширной веранды, и лениво перелистнула страничку глянцевого журнала, нового в этом месяце. Впрочем, с таким же успехом она могла листать страницы этого журнала, выпущенного и месяцем, и даже полугодом раньше, поскольку основное его содержание – красочная реклама духов, косметики и спа-центров всегда оставалось одним и тем же. Единственное, что было ценным в этом печатном издании, так это рекомендации по модным тенденциям, которые, разумеется, менялись каждый месяц. И иногда так кардинально, что знать об этом было просто необходимо. Иначе Изольда рисковала заявиться на вечеринку в том, что уже носят разве что студентки непрестижных вузов, проживающие в пролетарских районах Москвы. Изольда и Марго были заложницами своего статуса и положения в обществе. Они не имели права одеваться немодно, даже если за этой модой было практически невозможно угнаться.

- Ты не понимаешь, потому что это не твой портрет, а мой, - ответила ей Марго, которая так же удобно расположилась на другом диване, стоящим у противоположной стены веранды. На ее коленях так же покоился журнал, который, в силу своей нынешней обеспокоенности Марго не в состоянии была рассматривать хотя бы даже с видимым интересом. Поэтому она лишь барабанила пальчиками по глянцевой обложке. Мао жмурился на солнце, проникающим сквозь открытые окна веранды. Ветерок, гуляющий от одной стены к другой, шевелил его лиловый чубчик, - Я не хочу, чтобы мой портрет сгнил в каком-нибудь чулане. Он предназначен для того, чтобы радовать массы. Пускай на него любуются люди. Бурхасон писал его для галереи в Конго, вот там ему и место.

- Ты тщеславна, - подруга с трудом скривила излишне пухлые губы в подобие усмешки.