Портрет дамы(СИ)

Лес кончился, и машина въехала в небольшой городок с железнодорожной станцией. Уцелевших домов было мало, повсюду виднелись закопченные дымом пожаров развалины, черные трубы местами торчали из земли там, где еще недавно стояли дома. У самой станции машина остановилась, капитан ушел, а Жан, под охраной четырех автоматчиков, остался сидеть в кузове. До слуха его доносились свистки паровозов, крики команд на немецком, грохот и лязганье вагонных колес. Наконец, капитан возвратился и приказал погрузить пленного в грязный товарный вагон, в котором уже находились другие военнопленные.

Потом менялись станции, эшелоны, команды, иногда поезд попадал под бомбежку, он останавливался, охрана разбегалась, стараясь укрыться в лесу от бомб, а пленные так и оставались в закрытых вагонах. В те минуты, когда свист бомбы разрывал пространство и грохот близкого взрыва сотрясал вагон, Жан думал, что, наверное, было бы лучше умереть тут, под бомбами русских самолетов, сразу кончилось бы все: и боль, и отчаяние, и позор плена. Страшило лишь то, что никто из близких и друзей никогда не узнает о его судьбе.

С конечной станции, куда прибыл эшелон, пленных везли в лагерь в закрытых грузовиках, так что он не знал, куда его привезли, где находится этот лагерь, хотя местность казалась ему знакомой. Лагерь располагался в горах, на самом перевале; у края его, перед поросшим низкими деревьями склоном высилась скала, под скалой - вход в пещеру. Дощатые, неотапливаемые бараки серо-грязного цвета стояли на самом седле перевала, продуваемого всеми ветрами. Вокруг были разбросаны камни-валуны, поросшие мхами и лишайниками. По периметру лагеря располагались четыре вышки, на которых дежурили часовые с пулеметами. Колючая проволока ограждала территорию лишь с трех сторон, с четвертой границу лагеря обозначала пропасть. Перед самой пропастью скалы обрывались уступом высотой в человеческий рост, откуда до пропасти было несколько метров пологого склона, покрытого россыпью мелких камней, удержаться на которых, сорвавшись с обрыва, было сложно.

Пленных распределили по баракам, довели распорядок лагерной жизни, и начались тяжелые, каторжные будни. Работали под землей, пленные кирками вырубали полости в подземелье для складских помещений и цехов, к готовым помещениям доступа они не имели. В эти помещения вели железные двери, наподобие тех, что отделяют друг от друга отсеки подводной лодки, за дверью был тамбур, в котором стоял часовой, потом следующая дверь, и только за пятой дверью начинались лаборатории и цеха.

Несмотря на то, что у Жана нога еще полностью не срослась и он пользовался костылем, от тяжелых работ его не освобождали. Жан работал киркой, опираясь на здоровую ногу и на костыль. Возвращаясь в барак после работы, он изможденный падал на нары и забывался тяжелым, тревожным сном. Короткий сон не давал отдыха, с каждым днем ему становилось все хуже, Жан понимал, долго он так не протянет.

Однажды вечером после работы к нему подошел человек, присел рядом, на нары и спросил:

- Из новеньких?

- Да, прибыл неделю назад.

- Француз?

- Француз.

- Я тоже француз, Анри, - представился неизвестный, - я "маки", боец сопротивления, что воюет в этих горах.

- Жан, французский летчик.

- Вижу, тяжело тебе с больной ногой, хочешь на легкую работу? Могу посодействовать. Надо поговорить с капо, старшим по бараку.

"Легкой" называли работу с обогащенным ураном, физически она не была такой изнурительной, но от этой "легкой" работы, получив смертельную дозу облучения, многие уже отправились в мир иной.

- Знаешь, где мы?

- Понятия не имею.

- Это место называется Старый монах, в горах, на перевале.

- Это, что, Франция?

- Франция, дружок, Франция.

- Так я родом из этих мест! - оживился Жан. - В этих пещерах есть выход на другую сторону склона, можно найти его и бежать. Я знаю где укрыться так, что никто не найдет.

- Хорошая идея. Найти сможешь?

- Постараюсь.

- Я подменю тебя после полудня, займешься поиском, только не заблудись, и на вечернюю поверку не опаздывай. Опоздаешь - расстреляют. Оберкапо берегись, зверь, страшнее охранников.

Утром, на следующий день, во время работ, к Жану подошел немолодой седой человек, русский, но неплохо владевший французским.

- Меня Иваном зовут, - представился он, - а ты кто?

- Жан, французский летчик.

- Что говорил тебе этот, Анри?

- Предлагал легкую работу.

- Не соглашайся. Это работа с радиоактивными веществами. Это смерть. К капо нашего барака не обращайся, все вопросы решай с оберкапо.

- Но Анри говорил, что он зверь.

- Разные звери бывают. Лучше дело иметь с волком, чем с шакалом.

Для Жана начался новый этап в его лагерной жизни, после полудня его подменял Анри, а Жан с факелом отправлялся на поиски выхода. Он знал точно, выход существует. О том, что в пещере, где когда-то жил старый монах-отшельник было два выхода, гласило старинное семейное предание. Еще предание говорило о том, что где-то в этих пещерах его далекий предок спрятал древние рукописи.