Портрет Дори-Анны Грей (СИ)

Я скосила глаза. В дверном проеме показались греот Пуфик и грет Морал. Первый всполошенно кудахтал над Изабеллой, а вторая раздавала указания, кому, я не видела, но, судя по гомону, у дверей собралась немалая толпа. Крики и стоны Изабеллы, переворачивающие душу, стали стихать.

— Скажи, что ты в порядке, — умолял Яромир.

— В порядке, — прошептала рефлекторно то, что от меня требовали. Но задействовав голосовые связки, пришла в себя. – Я правда в порядке, — уверенно повторила я и нехотя отстранилась от теплой груди.

Что творилось в коридоре я перестала видеть, так как Вероника и Мари-Августа встали у проема двери и принялись, перекрикивая шум, рассказывать, чему стали свидетелями. А именно – как Изабелла буквально на глазах стала истекать кровью.

Я скосила глаза на Яромира. Он тоже прислушивался к стрекоту девиц, хмуря соболиные брови.

— Как вы вообще здесь оказались, когда должны были завтракать в столовой! – наконец, воскликнула грет Морал.

Кажется, Изабеллу уже отправили в медпункт, и ректор занялась допросом болтливых подружек.

— Так Дорку ловили, — простодушно ответила Мари-Августа.

— Зачем?

— Внушение сделать. Нечего на парней заглядываться. Особенно с ее-то рожей. – Мда, Мари-Августа никогда особым умом не отличалась, а уж после происшествия, видимо, последние крупицы здравого смысла растеряла. Сдала ядовитое трио с потрохами.

— А поподробнее… — Воспользовавшись разговорчивостью девицы грет Морал выпытала все, что посчитала нужным. При массе свидетелей.

Теперь штрафницам не отвертеться.

— Издевательства! – возмутилась ректор, выслушав словоохотливую студентку. Грудь грет Морал шумно вздымалась под жесткой тканью строгого платья. — В моей академии!

Мари-Августа, наконец, осознала, что наговорила, и испуганно замолкла. Вероника уже давно тряслась замерзшей вороной во вьюжную погоду.

— Дори-Анна! – гаркнула грет Морал.

Девицы дружно расступились, освобождая между мной и ректором проход. Ну, да, опять виновата я. Не будь меня, Изабелла-хорошая-девочка не стала бы заниматься столь гнусными вещами, как травля студенток.

Я задрала подбородок, готовая выйти из подсобки на всеобщее обозрение и… осмеяние. Сейчас все увидят мое лицо, которое я скрывала последние дни.

Передо мной выросла спина – Яромир закрыл меня собой, выступая вперед.

— Грет Морал, с Дори все в порядке, она жива и здорова, если не считать стресс из-за всего, что ей пришлось сегодня пережить. Я провожу ее в свою комнату.

— Конечно, — проявила покладистость ректор к моему удивлению. – Все расходитесь, — скомандовала она. – Пойдемте, греот Пуфик, нужно пересмотреть видеозаписи сегодняшнего утра.

— Если они есть, — добавил мужчина.

— Если их нет, полетят чьи-то головы, — с угрозой пообещала грет Морал. И я почему-то подумала, что камушек в мой огород – последние записи пропадали по моей вине, и ректор не могла о том не догадываться.

На мое счастье во время происшествия Изабелла, забывшись, выскочила в коридор и там при камерах танцевала на планшете. Рядом никого не было, и в этот раз ректор не сможет сделать меня козлом отпущения. Я не виновата в трагедии, случившейся с дочкой советника. Во всяком случае, напрямую.

Но это не означало, что меня не мучило чувство вины из-за косвенной причастности.

— Пойдем, — тихонько позвал Яромир, повернувшись ко мне.

— Да, — откликнулась я и последовала за ним в опустевший коридор.

Студенты по велению ректора рассеялись, будто и не было здесь никого. Лишь издалека еле слышались чьи-то возбужденные голоса, видимо, все еще обсуждающие увиденное.

— Я провожу тебя. – Яромир протянул ко мне руку, приглашая отправиться с ним, переступил с ноги на ногу, и под его ботинком захрустело.

На полу коридора всюду валялись осколки планшетного экрана. Сам гаджет покореженный и разломанный притулился у двери.

— О нет, — простонала я, осознавая, что теперь уж точно мне никогда не вернуть свою внешность. Как и Изабелле. Наши лица потеряны вместе с целостностью планшета. Теперь уже ничего не исправить.

Я упала на колени и принялась лихорадочно собирать то, что осталось от злополучного гаджета. Слезы закапали на пол, смешиваясь с крошевом, в которое превратился экран.

— Ты что делаешь, Дори? – удивился Яромир.

— Мой планшет, — вытолкнула я, сквозь комок в горле.

— Я куплю тебе новый, — пообещал парень, пытаясь меня поднять на ноги, но я одним движением выкрутилась из сильных рук и, отрицательно тряся головой, продолжила свое занятие. – Он настолько тебе дорог? Чей-то подарок?

Я кивнула, не в силах ответить. Тогда Яромир опустился рядом со мной на пол и зашарил крупными ладонями по холодным плитам в поисках каждой мелкой детальки и отломанного кусочка гаджета.

— Давай складывать в пакет, — предложил он, заметив, что я в который раз роняю и поднимаю одни и те же осколки, режущие мои пальцы.

Я снова кивнула.

Дело пошло быстрее. Спустя пятнадцать минут нам удалось собрать все частички, что только мы смогли отыскать на полу в коридоре и у порога подсобки.

— Спасибо, — выдохнула я, созерцая уничтоженный планшет, превратившийся в горсть мусора.