Портрет Дориана Грея

— Не смотри на меня так сердито, Бэзил. Это было у моей тетушки, леди Агаты. Она мне сказала, что обнаружила одного замечательного молодого человека по имени Дориан Грей, который взялся помогать ей в Ист-Энде[6]. Заметь, она и не заикнулась о его привлекательной внешности. Женщины — во всяком случае, наиболее добродетельные из них — не придают такого уж значения мужской красоте. Тетушка лишь упомянула, что он юноша серьезный и у него прекрасная душа, так что я тут же представил себе этакого субъекта в очках, с прямыми, зализанными волосами, веснушчатой физиономией и ногами огромного размера. Жаль, я тогда не знал, что он твой друг.

— И слава Богу, что не знал, Гарри.

— Это почему же?

— Я не хочу, чтобы вы с ним знакомились.

— Ты не хочешь, чтобы мы знакомились?!

— Да, не хочу.

— Сэр, вас ожидает в студии мистер Дориан Грей, — доложил, выйдя в сад, дворецкий.

— Ну вот, теперь ты просто вынужден будешь нас познакомить! — со смехом воскликнул лорд Генри.

Художник повернулся к дворецкому, который замер в почтительной позе, жмурясь от солнца, и сказал:

— Попросите мистера Грея подождать, Паркер: я буду сию минуту.

Дворецкий поклонился и направился по дорожке к дому. Холлуорд взглянул на лорда Генри и произнес:

— Дориан Грей — мой ближайший друг. У него чистая, прекрасная душа: твоя тетушка в этом отношении совершенно права. Так не вздумай же испортить его, Гарри! И не пытайся влиять на него. Твое влияние было бы губительным для него. Мир велик, в нем много разных замечательных людей. Так не отнимай же у меня единственного человека, который вдохнул в мое искусство то прекрасное, что в нем теперь есть. Мое будущее как художника полностью зависит от Дориана. Помни, Гарри, ты не должен обмануть моего доверия!

Он произносил слова очень медленно — казалось, они исторгались из него помимо его воли.

— Что за глупости ты говоришь! — с улыбкой проговорил лорд Генри и, взяв Холлуорда под руку, чуть ли не насильно повлек его к дому.

Глава II

Войдя в студию, они увидели Дориана Грея за пианино, спиной к ним; он перелистывал альбом с «Лесными картинками» Шумана.

— Что за прелесть! Я хотел бы разучить эту вещь, — произнес он, не оборачиваясь. — Вы должны мне дать «Лесные картинки», Бэзил.

— Все зависит от того, как вы будете сегодня позировать, Дориан.

— Мне надоело позировать, и мне не нужен мой портрет в натуральную величину, — проговорил юноша капризно, затем, повернувшись на сиденье, увидел лорда Генри и поспешно вскочил, порозовев от смущения. — Прошу прощения, Бэзил, я не знал, что вы не один.

— Знакомьтесь, Дориан, это лорд Генри Уоттон, мой старый товарищ по Оксфорду. Я как раз говорил ему, насколько хорошо вы позируете, но вы своими словами всё испортили.

— Зато не испортили мне удовольствия познакомиться с вами, мистер Грей, — сказал лорд Генри, подходя к Дориану и протягивая ему руку. — Я о вас много слышал от своей тетушки. Вы ее любимец, но в то же время, боюсь, и ее жертва.

— Как раз в данный момент я у леди Агаты в немилости, — отозвался Дориан с забавным выражением раскаяния на лице. — Я обещал в прошлый вторник поехать с ней на благотворительный концерт в один из клубов Уайтчепела[7]. Мы с ней должны были играть в четыре руки, — кажется, целых три дуэта, — но у меня это совершенно вылетело из головы. Не знаю, что она мне теперь скажет при встрече. Даже боюсь показаться ей на глаза.

— Пустяки, я вас помирю. Тетушка Агата вас очень любит. И то, что вас не было на концерте, не так уж и важно. Публика, скорее всего, и без того подумала, что был исполнен дуэт, — ведь когда тетя Агата садится за рояль, она поднимает столько шума, что с лихвой хватает на двоих.

— Ну, это несправедливо по отношению к ней, да и меня вы не пощадили, — сказал Дориан, рассмеявшись.

Лорд Генри не отрывал от Дориана взгляда. Да, этот юноша и в самом деле поразительно красив, думал он, любуясь его ясными голубыми глазами, золотистыми кудрями, изящным рисунком алого рта. В его лице было нечто такое, что сразу внушало доверие. В нем чувствовалась искренность и чистота юности, ее целомудренная пылкость. Было очевидно, что жизнь еще не запятнала этой молодой души. Ничего удивительного, что Бэзил Холлуорд боготворил Дориана.

— Разве позволительно такому человеку, как вы, заниматься благотворительной деятельностью? Нет, мистер Грей, вы для этого слишком очаровательны, — проговорил лорд Генри и, развалясь на диване, достал свой портсигар.

Художник тем временем приготовил кисти и принялся смешивать краски на палитре. Он хмурился и выглядел явно встревоженным, а когда лорд Генри обратился к Дориану, бросил на него быстрый взгляд и после минутного колебания произнес:

— Гарри, мне хотелось бы сегодня закончить портрет. Тебе не покажется слишком грубым с моей стороны, если я попрошу тебя уйти?

Лорд Генри с улыбкой взглянул на Дориана:

— Мне лучше уйти, мистер Грей?