«Портрет» Эль Греко

— Тут меня считают скандалисткой, — вдруг быстро заговорила женщина, — — но, нравится или не нравится, буду говорить в глаза. Прусь с работы хотел выгнать, да профгрупорг я... Галицкий — видели, как посмотрел! К сожалению, нет у меня никаких доказательств, хотите — слушайте, не хотите — уйду...

— Но я же вас слушаю внимательно.

— Прусь был жулик, и Галицкий тоже, — отрубила женщина.

— У вас есть факты?

— Если бы были. С фактами я бы в милицию пошла. Я с вами потому и разговариваю, что человек вы здесь новый и этот пройдоха Галицкий будет стараться обвести вас вокруг пальца. Вот и предостерегаю.

— Благодарю, — ответил Серошапка не совсем искренне. Если бы знала эта женщина, какое у него самого мнение о Галицком! — Я учту ваши предостережения. Но почему вы так думаете?

— Да все знают, что они жулики.

— Так я могу о каждом сказать.

— Не о каждом. Сколько Галицкий получает? Зимой — сто рублей, ну, летом значительно больше, но жена его не работает, двое детей, а посмотрите, какой дом поднял! К себе они не приглашают, но люди все знают, чего только в доме нет! Вот Прусь — тот был похитрей. Берег копейку.

— Говорят, ссорился в последнее время с Галицким?

Марта Васильевна сокрушенно покачала головой.

— Одного поля ягоды. Сегодня поссорились — завтра помирились!

— И все же могли что-то не поделить... Тем более, что Прусь, говорят, был нелюдим...

— На глазах — нелюдим, а любовницу имел... Полину какую-то...

— Откуда знаете?

— Да слыхала...

— Вот что, Марта Васильевна, — сказал Серошапка, — вы сегодня мне много наговорили. Этот разговор останется между нами, сами понимаете. Скажите только еще, что вы знаете о Полине?

— Знаю, что она живет во Львове, и Прусь зачастил к ней. Но лучше Нину расспросите. Это она мне говорила.

— Кто такая?

— Вместе работаем.

— Попросите ее зайти сейчас ко мне.

Нина, пухленькая красивая молодица, рассказала, что весной Прусь и Галицкий ехали во Львов на заготконторовском «газике». Попросилась и она. Прусь сперва не хотел ее брать в машину, но потом все-таки согласился. В машину бросили два ящика яблок, и Прусь завез их на Тополиную улицу. Еще слышала, как Галицкий спросил: «Завтра вернешься? Привет Полине...»

Потом Прусь с шофером выгружали ящики. Нет, Нина не помнит номера дома, но вокруг усадьбы зеленый забор и возле калитки растет каштан.

Когда Серошапка вышел во двор, Галицкий окликнул его.

— Надо обмыть твою новую должность! — и заговорщицки подмигнул. — Вечером махнем во Львов, я тебя с девушками познакомлю.

— Ну что ж, — согласился Серошапка. Козюренко подчеркнул, что нужно войти в доверие этого типа, а в ресторане Галицкий может разговориться...

— Зачем к тебе эта сплетница приходила? — полюбопытствовал Галицкий. — Жаловалась?

— Ерунда... — махнул рукой Серошапка. — Всем не угодишь!

— Это точно, всем не угодишь! — повеселел Галицкий. — Значит, до вечера?..

ДОМ НА ТОПОЛИНОЙ

Гриша Котляр на собственной «Волге» отвез Серошапку в облпотребсоюз. Тот сидел сзади вместе с Галицким — украдкой вздыхал и жаловался на головную боль. Гриша предложил опохмелиться, но Серошапка решительно отказался.

— Сегодня должен быть у начальства, — пояснил он. — Надо оформить личное дело. Неудобно, когда пахнет...

— А завкадрами тебе знаком? — начал осторожно выпытывать Галицкий. — Его тоже не мешало бы...

— Познакомились два дня назад.

— Может, мы тебя подождем? — предложил Галицкий.

— А если я задержусь? Цех останется без глаза — ни начальника, ни мастера... Так совсем до ручки дойдем.

— Резонно, — похвалил Галицкий. — Дело прежде всего. Ты, Дима, начинаешь мне еще больше нравиться. — Говоря это, он бесстыдно лгал: хотел иметь начальником человека безынициативного или пьянчужку. Вздохнул и подумал, что напрасно сетует: могли бы вместо Серошапки прислать кого-нибудь непьющего и тогда...

Серошапка постоял в вестибюле облпотребсоюза.

Убедившись, что синяя «Волга» исчезла в конце улицы, позвонил Козюренко и условился о встрече.

...Роман Панасович хмурился. Молча слушал Серошапку, и тот, стыдясь подробностей вчерашней выпивки, краснел. А Козюренко думал о том, какая у них все же тяжкая работа: парень этот, Серошапка, хороший и чистый, но вот попросили помочь следствию — и уже столкнулся с грязью. Рассказывал обо всем с отвращением, Козюренко невольно вспомнил свое первое столкновение с преступным миром. Это было давно, но он помнил даже малейшие детали, так они запечатлелись в его памяти...

Серошапка уже кончил рассказывать, а Козюренко все еще молчал, будучи не в силах стряхнуть тяжесть воспоминаний. Налил себе полстакана воды и, перехватив взгляд Серошапки, подвинул бутылку к нему.