Портрет кавалера в голубом камзоле

– Сюда… сюда… – пронеслось над трясиной.

Орн, шатаясь, двинулся следом за чудесным видением. Сжалился над ним Дух Болот, послал проводника… Вернее, прелестную проводницу. Она выведет его из гиблого места на твердую землю, где растут деревья и где он сможет вскочить на коня и умчаться на свою далекую полузабытую родину…

Шаг, еще шаг. Фр-рр-ррр! – возмутилась топь, не желая упускать добычу. Орн больше не глядел под ноги, устремившись к спасению в виде светящегося женского силуэта. Девушка будто порхала, легко и беззвучно мелькая перед его усталым взором.

– Ольга-а-а…

Проводница не оборачивалась. Ее рукава взмахивали, словно крылья ночной птицы, которая вот-вот оторвется от мшистых кочек и умчится в холодные небеса.

– Нет… нет… не оставляй меня, – шептал обветренными губами Орн. – Без тебя я пропаду…

– Пропадеш-шш-ш-ш… – змеей шипела мерзкая старуха с уродливым горбом на спине.

Ее седые космы развевались, белея в темноте. Ее клюка с хлюпаньем вгрызалась в черную жижу, и брызги летели Орну в лицо. Он не пытался закрыться, боясь потерять из виду девичью фигурку…

В какой-то момент он сообразил, что никакой девушки впереди нет, а вместо нее злобно хихикает отвратительная горбунья в жалких лохмотьях.

– Ольга-а-а-ааа!.. – завопил Орн, размахивая руками. – Ольга-а-а-а…

Он почувствовал, как его нога скользнула куда-то вниз, и в ужасе рванулся, еще глубже увязая в зыбучей трясине. Шапка свалилась с его головы, кафтан намок. Топь плотоядно причмокивала, увлекая его в свое гнилое чрево…

Последнее, что он услышал, было бульканье пузырьков газа и звонкий девичий хохот:

– Ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Глава 16

Поселок Летники. Наше время.

Банкир не оставлял надежды уговорить Зубова продать если не всю коллекцию, то хотя бы ее часть.

– Полотна у тебя, Валера, не ахти… Ни одной яркой звезды нет. Ни Боровиковского, ни Левицкого, ни Рокотова. Картины, прямо скажем, на любителя. Продавай, пока покупатель есть. А то получится, как с театром. Загорелся, остыл… рвение иссякло…

– Не надо меня учить, – огрызался тот.

– Слышал я, у тебя вторая актриса покончила с собой. Глядишь, так вся труппа перемрет…

– Хватит! – ударил кулаком по столу Зубов. – Раскаркался, ворон!

Рюмка с текилой подпрыгнула, жалобно звякнули ложки и вилки. Банкир брезгливо поморщился:

– Тише… посуду-то зачем бить…

Они сидели в неоконченном зимнем саду загородного дома Зубова, выпивали и закусывали. Федор Петрович приехал по делам, заодно решил снова прощупать почву. Не созрел ли партнер для выгодной сделки?

– Француз хорошую сумму дает. Готов хоть завтра перевести на счет.

– Плевать мне на твоего ф-француза…

– Грубый ты, Валера, невоспитанный. И пьешь много.

Смерть Полины Жемчужной в самом деле заставила Зубова изменить своему правилу не злоупотреблять спиртным.

– Чего ты пристал ко мне? Чего душу травишь? Без тебя тошно…

– В искусстве ты человек случайный, – вкрадчиво говорил банкир. – Это все импульсы. Вспыхнул, погас… опять вспыхнул. Ты ведь не истинный коллекционер. Любитель… аматер…

– Что ты понимаешь? Заладил, продай да продай…

Зубов проглотил текилу и раздраженно отодвинул рюмку. Та опрокинулась. Федор Петрович, не терпевший беспорядка, поставил ее и вытер салфеткой капли.

– Тебе-то самому приглянулось что-нибудь? – хмуро полюбопытствовал хозяин.

– Ничего.

– Я так и подумал…