Мартин подошел к девушке и взглянул из-за ее плеча на лист, все еще приколотый к рисовальной доске. Рисунки были аккуратно исполнены, раскрашены с любовью и мастерством.
На первом был нарисован автопортрет самого Пэкса, согнувшегося над рисовальной доской. На втором рисунке он сидел и аккуратно мыл кисть, на третьем – стоял. На четвертом рисунке художник стоял перед окном – четкая фигура с выразительным освещением сзади. Пятый рисунок представлял собой перспективу из воображаемой точки сверху – человеческая фигура, летящая вниз вдоль стены здания к мостовой.
Последний рисунок, – с четкими, ужасными подробностями – фигура старика, распростертого на капоте автомобиля, согнутом и залитом кровью; зрители с испуганными лицами.
– Только взгляните сюда, – сказал с отвращением Мартин, постукивая по рисовальной доске большим пальцем. – Когда он бросился из окна, он упал не меньше чем в двух ярдах от автомобиля. Разве я не говорил, что он никогда не умел правильно рисовать детали?