Портрет художника в старости

— А-а, — простонал Порху. — Мой шведский издатель запродал свое дело крупной компании. Теперь его потихонечку вытесняют, хотя он в этом не признается. Отправили на пенсию по возрасту моего датского редактора. В Голландии у меня прекрасный редактор; так вот, его из центральной фирмы перевели в филиал, полагаю, против его желания. Все они — хорошие и близкие мне люди. Умер граф Бомпьяни, и я не знаю, кто в Италии займется моими делами. Во Франции меня считают лучшим автором-американцем, пишущим европейские романы. Я не очень понимаю, что они под этим подразумевают, но книги таких авторов расходятся плоховато. Вряд ли меня будут издавать себе в убыток. И еще: перемерли почти все мои доктора, а где найти новых и хороших — ума не приложу.

— Да, Джин, новая генерация грядет, а старая в гроб сойдет… Но не так уж все плохо. Я вполне доволен своей пенсией, у меня большие планы. За мной сохраняют редактуру книг по договорам, заключенным с моим участием. Потом, ты знаешь, бывают рукописи, которые никто не хочет брать. Такие — тоже мне. К чему я это говорю? Пошевели мозгами, шевельни пальцем, пришли мне что-нибудь дельное в ближайшие пару-тройку месяцев, и я постараюсь пробить контракт. Таким образом мы с тобой до смерти вместе проработаем.

— Ты ведь не хочешь взять «В печенках сидит».

— У тебя же голая идея. Давай больше.

— Больше у меня нет.

— Напиши. О печенках напиши или еще о чем-нибудь, к чему тебя тянет. Накатай пару глав страниц на сорок-пятьдесят и план, которые можно представить на редсовет, а потом отразить в договоре.

— О'кей, есть такой план. Пожалуй, получше печенок. Чего-чего, а идей у меня хватает.

— Даже чересчур. Ты куда лучше писал, когда у тебя вообще идей не было.

— Послушай сюжет, — сказал Порху. — Тут тебе все: битвы, секс, семейные ссоры, счастливый конец. И помолчи, пока я не кончу. По-моему, тебе должно понравиться.

— Уже понравилось.

— Давным-давно, в незапамятные времена, жил один красивый и наивный молодой человек, назовем его условно царевичем. Идет он однажды, думает о чем-то своем и вдруг встречает трех женщин. Не молодых, не старых, как бы вообще безвозрастных, но очень привлекательных и живых, живее, чем в жизни. Чувствует он, что женщины эти какие-то особые, однако в чем их особенность — не знает. Они подзывают его и просят оказать им услугу. Хотят, чтобы он рассудил, какая из них самая прекрасная.

— Блин! — вырвалось у Пола.

— Что ты сказал?

— Нет, ничего.

— Мне показалось…

— Тебе показалось.

— Хорошо, слушай дальше.

— Я это уже слышал раньше. Его зовут Парис, и он из Трои.

— Угадал, Парис. Но ты не знаешь, как я собираюсь повернуть эту историю. Это будет как бы «Илиада», переписанная с точки зрения троянцев. У меня Парис не виноват в войне, улавливаешь? Тут и заключается самое главное. Не он ищет женщину — три богини нашли его. Взгляд изнутри поможет сделать всю историю более проникновенной, мелодраматичной, подходящей для кино или телевизионного сериала. «Мыльная опера вместо произведения высокой литературы?» — возразишь ты. Но разве плохо снова быть на виду? Нет, дорогой, я не шучу и не грежу. Послушай, что будет дальше. «Выбери меня, — шепчет Порху одна богиня, — и я сделаю тебя самым могущественным человеком». Это Гера.

— Само собой.

— Господь мне свидетель. Видя, что происходит, вторая богиня отводит Париса в сторонку и говорит: «Не слушай ее. Выбери меня, и я сделаю тебя храбрейшим из воителей». Тогда третья…

— Третья — это, конечно, Афродита, ты ее мочалкой назвал.

— Она самая. «Выбери меня, — говорит мочалка и поворачивается вполоборота, чтобы показать такие роскошные, прикрытые хитоном бедра, какие он ни наяву, ни во сне не видел, — и я дам тебе в жены самую красивую женщину на земле». «Себя?» — спрашивает Парис по своей наивности, ибо Афродита в самом деле хороша. Напомню, что по моей версии он ни в чем не виноват и не знает, с кем разговаривает. «На земле», — повторяет та, и он начинает соображать, что к чему. Парис выбирает то, что выбрали бы и мы. Мирская мощь и воинская слава — пустяки в сравнении с прекрасной женщиной. Но он не знает, что…

— Зато мы знаем.

— …что самая прекрасная женщина на земле — Елена, дочь Зевса и что она не в Трое, а в Спарте и замужем за великим царем. Не знает он и того, что этот царь заручился обещанием других царей прийти к нему на помощь, если кто-либо попытается нарушить его счастливый брачный союз. Парис похищает Елену, и это приводит, как известно, к Троянской войне. О ней мы все читали, но мне надо показать события глазами троянцев. Мы понятия не имеем, что происходит в осажденном городе. Именно об этом я хочу рассказать. О разногласиях Париса с Гектором, с другими братьями и с родителями еще до войны. Конечно, там будет и Елена, и сцены сражений, и все остальное по мифам.

— Ты, кажется, говорил о счастливом конце. Где же он?