Портрет кудесника в юности

— Складно у тебя выходит, — жёлчно позавидовал Ефрем. — Не откат, так оговорка… Нет, Глебушка! С Митричем сложнее. Хотя, с другой стороны, может, и проще. Думается мне: за что боролся, на то и напоролся. Я ж его предупреждал, я ж ему говорил: приворотом любви не добьёшься. А добьёшься только полового влечения…

— Ну!

— Ну вот и поимела…

— Так она ж женского рода!

— А это смотря какие он слова в заговоре употребил, — тонко заметил старикан. — Родина-то, по Фрейду, вагинальная символика, а Отечество-то — фаллическая…

Двадцать пятая

Когда цензор одну половину фразы вымарывал, а в остальную половину, в видах округления, вставлял: «О ты, пространством бесконечный!» — даже и в то время я понимал. Отсеку, бывало, одно слово, другое от себя прибавлю — и понимаю.

М. Е. Салтыков-Щедрин

Астральные течения существуют повсюду. В сельской местности и на газонах их направление легко проследить по протоптанным в траве стёжкам. Зрелище народного гулянья, отснятое на видеокамеру с вертолёта, позволяет запечатлеть процесс в движении. В городах астральные потоки обычно устремляются параллельно электрическим проводам, иногда лишь перекидываясь с одной стороны улицы на другую и побуждая пешехода перейти проезжую часть в неположенном месте. Сотрудники милиции прекрасно знают расположение таких аномалий и пасут нарушителей именно там.

Человек, спешащий по делам, подобен океанскому лайнеру — с тупым упорством следует он заданным курсом, почти не подвергаясь боковому сносу, разве что притрёт его разок в толкучке к стене дома или, напротив, выжмет на ту же проезжую часть. А вот человек, вышедший на прогулку, скорее уподобляется дрейфующему айсбергу — плывёт себе, влекомый незримыми струями, пока в него не впишется сдуру какой-нибудь спешащий по делам «Титаник».

Астраловорот, издавна сложившийся вокруг памятника жертвам инквизиции, обычно подхватывал гуляющего и, помотав его по площади, либо утыкал физией в стеклянную дверь кафе «Старый барабашка», либо проносил мимо — прямиком в ворота сквера, где течение утрачивало силу и прогуливающемуся ничего больше не оставалось, как, малость поколебавшись, плавно осесть на одну из садовых скамеек.

Примерно в такой ситуации оказалась юная женщина с несчастным личиком, приостановившаяся посреди промытого ночным дождём сквера. Асфальт был влажен, листва дышала свежестью, но лавки, судя по тому, что везде уже кто-нибудь да сидел, успели просохнуть. Залётный ветерок (физический, не астральный) тронул мелкие прозрачные лужицы — и по лбу молодой особы тоже пробежала лёгкая рябь морщинок.

Затем бровки пришелицы слегка вздёрнулись — очевидно, узнала в одном из отдыхающих своего знакомого. На ближней к ней скамье сидел, откинувшись, рослый молодой человек — то ли сильно призадумавшийся, то ли хвативший какой-то дряни: глаза у юноши были студенистые, незрячие, хотя ушных затычек с проводками, обычно сопутствующих такому состоянию, не наблюдалось.

— Глеб? — неуверенно окликнула молодая особа.

Несколько мгновений сидящий продолжал пребывать в неподвижности, затем глаза его разом утратили стеклянный блеск, осмыслились, навелись на резкость.

— А! Олька! — обрадовался он. — Присаживайся. Будь как дома.

— С тобой всё в порядке?

— Не обращай внимания, — успокоил юноша. — Так… Чуток потренировался в астрал выходить…

— Ах, да, — припоминая, медленно проговорила она. — Ты же, говорят, теперь ученик колдуна… — Подумала и опустилась на скамью рядом с тем, кого звали Глебом.

— И не просто колдуна, — многозначительно добавил тот. — А самого Ефрема Нехорошева.

— Серьёзно? — Она задумалась на секунду. — Надо было мне сразу к вам обратиться…

— Случилось что-нибудь?

Ответила Ольга не сразу. По лбу её, вновь совпав с порывом ветерка, пробежала тревожная рябь морщинок.

— Игорька моего отсушили, — призналась она. — Охладел, на сторону смотрит…

Лицо её собеседника стало суровым. Любовь у Игорька с Олей длилась с восьмого класса, и посягнувший на их союз посягал тем самым на школьные воспоминания Глеба.

— А к кому обращалась?

Ольга назвала фамилию специалиста. Фамилия была, конечно же, известна ученику чародея. Не столь громкая, как у Ефрема Нехорошева, но всё равно владелец её заслуживал уважения: профессионал, не шушера какая-нибудь с проспекта.

— И что сказал?

Пожала плечиком:

— Сказал, что никакой отсушки не было. Всё, видно, само собой вышло…

— Так не бывает, — убеждённо возразил Глеб. — Под порогом смотрели? — Не дожидаясь ответа, достал из нагрудного кармана крохотный пластиковый пакетик с необычайно длинной иголкой внутри и предъявил его бывшей однокласснице. — Тоже до развода дело доходило, — сообщил он. — А позавчера, видишь, что у них в тряпке нашёл?

Ольга безрадостно осмотрела пакетик с иглой, оказавшейся, впрочем, двумя иглами, примотанными одна к другой посредством ниточки.