Портрет мертвой натурщицы

— Ничего, — шептала она, а адреналин стучал в уши. — Как-нибудь дождемся! — И все же чуть не пропустила, когда, наконец, в замочной скважине раздался звук поворачиваемого ключа. Тогда она встала во весь рост и с яростным криком опустила ему на голову тяжелый стул. Звук был глухой, страшный: ее тюремщик грузно повалился, выставив вперед пустые руки. Сама оглушенная собственной смелостью Света некоторое время смотрела на тело, лежащее у ее босых ног.

«Почему у него нет еды?» — промелькнуло у нее в голове. Вот отчего она чуть не пропустила его визит — привыкла ориентироваться на запах.

И не дав себе времени додумать эту мысль, она бросилась вон из своей кельи. А пробежав по короткому бетонному коридору, уткнулась в еще одну дверь. Господи! Да что же это?! Света подергала ручку и расплакалась от страха: надо идти назад, порыться в его карманах — вряд ли он далеко спрятал ключи. Медленно, осторожно ступая, с гулко бьющимся сердцем, она вернулась обратно. Он все так же лежал, раскинув руки, лицом вниз. Света наклонилась над ним и стала шарить в карманах: сначала дубленки (пусто!), потом, всхлипывая от страха, подлезла рукой под живот, нащупала карманы пиджака. О, счастье! — там были ключи. Она вытащила их, торжествуя. И не удержалась, улыбнувшись сквозь слезы, пнула гада ногой.

Большая длиннопалая рука, до сих пор безжизненно лежавшая на полу, дернулась и мгновенно сомкнулась вокруг ее щиколотки.

Маша

Заглянуть в полуразбитые окна не было никакой возможности — во-первых, потому что темно. Во-вторых, потому что они закрашены белой краской. Андрей подергал дверь и извиняющееся посмотрел на Машу.

— Не смей! — сказала она практически одновременно с его показным, как в их идиотских мальчишеских фильмах про единоборства, балетным разворотом и ударом ноги. Рама была выбита, со звоном осыпалось оставшееся стекло.

— Мы не имеем права! У нас нет санкции на обыск! — зашипела она, а Андрей приложил палец к губам, показал на часы (нет времени на реверансы!), вынул пистолет и первым пролез в окно. Маше ничего не оставалось, как последовать за ним. С легкостью переступив через невысокую стену, она уткнулась в его спину. Давая привыкнуть глазам к темноте, Андрей без спешки обозревал окрестности.

На первый взгляд — типичное ремонтное запустение. Строительные леса, уходящие вверх, — флигель одноэтажный, до потолка тут минимум метров пять. Повсюду — толстый слой пыли, хотя… Маша сделала пару шагов и замерла — показывая молча пальцем: гляди. Андрей беззвучно сел на корточки: в пыли от штукатурки отчетливо виднелись отпечатки мужских ботинок и след рядом, будто бы тащили большой сверток.

Они одновременно повернулись: след вел к пыльной бархатной шторе в углу. Андрей мягкой, какой-то совсем не знакомой Маше хищной походкой направился в угол и тихо отодвинул тяжелую ткань. Маша приблизилась: в стене была дверь в потрескавшейся старой краске. И дверь эта оказалась приоткрыта. Маша передала Андрею найденный в кладовке, наряду с термосом, древний, еще отцовский, туристический фонарик. Кругляшок света попрыгал по сырым, в подтеках, стенам со вздувшейся краской и дальше, вниз — по бетонным ступеням. Надо спускаться, взглядом показал ей Андрей. Маша кивнула.

Он начал спуск, а Маша пошарила рукой по стене, надеясь на перила, и обнаружила — выключатель. Под низким потолком зажглась тусклая голая лампочка. Андрей спрятал фонарик. Маше вдруг стало страшно. Стоя несколькими ступеньками ниже, Андрей повернул к ней бесстрастное лицо и — подмигнул.

Они продолжали спускаться: впереди Андрей с пистолетом наготове, за его спиной — Маша. Они двигались почти бесшумно, но Маше казалось, что она очень громко дышит и громко же сглатывает. В ушах стучало испуганное сердце.

Внезапно погас свет. Маша скорее догадалась, чем услышала, как чертыхнулся Андрей. Послышался шорох — это он достал фонарик. Тот на секунду зажегся, осветив стену, как вдруг Маша услышала глухой удар, тихий стон, и фонарик, весело звеня, покатился, подскакивая, вниз, выхватывая из мрака фрагменты грязной лестницы.

Все произошло так внезапно, что Маша сразу не поняла, что случилось. Осторожно, ведя дрожащими пальцами вдоль неровностей стены, она сделала несколько шажков вниз, внезапно почувствовала удар в бок, оступилась и тоже покатилась по лестнице. Ступеней, к счастью, осталось немного. Маша ощутила под собой твердый пол и теплое плечо рядом: Андрей! Где-то наверху хлопнула дверь. Бакрин, похоже, сбежал. Черт возьми, он опять обманул их!

— Андрей! — Она на ощупь села на корточки, потрясла его за плечо. Никакой реакции. Маша, припадая на правую ногу, уже пострадавшую в книжном хранилище, похромала в сторону фонарика. Подняв его, направила на Андрея — и закричала. Все волосы у него были в крови. Маша упала перед ним на колени, подняла голову — на затылке зияла открытая рана.

— Андрей, — пытаясь унять рыдания, громко сказала она. — Давай, приходи в себя!

И вдруг замолчала, потянула носом воздух. В подвале, кроме сырости и заброшенности, запахло гарью.