Портрет мертвой натурщицы

— Оказалось, ваш пасынок жив. Более того, весьма, к нашему прискорбию, активен.

Пиковая Дама повела плечом:

— И что он на этот раз натворил?

— Он убийца, — спокойно сказала Маша, не отводя от нее взгляда. — Хладнокровный убийца пяти молодых женщин.

И показалось ли Маше, или правда в этих глазах впервые промелькнуло искреннее и сильное чувство? Страх.

Андрей

— Уж сколько мы тут с Васей облазили всего! Я-то местная, а он — городской. Каждое лето, бывало, приедет с матерью, а я его вроде как на экскурсию веду по памятным местам. Тут у нас вокруг много чего заброшенного стоит — монастырь вон, в руинах, Благовещенский, так мы на спор прыгали с колокольни — ее, знаете, взрывали пару раз, прямо после войны, там два этажа только и осталось. Но все равно — высоко. Потом завод еще старый — страаашно! Все повыбито, техника во дворе ржавая, собаки дикие, что твои волки, кругами ходют. Шалаши в лесу строили, в Робинзона Крузо играли… Его отцу, тот то ли чиновник был, то ли другая какая шишка, дачу дали, государственную, в цивильном месте. Так Вася туда — ни в какую, все сюда хотел. А как родители развелись, и выбора не стало. Только чем дальше, тем меньше он со мной времени проводил: я тогда думала, зазнался. Теперь-то понимаю, страдал мальчишка, без отца-то. Ну, а потом вообще ездить перестал. Чего ему тут сидеть: ни танцев, ни девушек. Дом стоял бесхозный, а когда Катерина, тетка его, слепнуть стала, вообще разваливаться начал.

— Не знаете, кто его поджечь мог? — Андрей крутил в руках ключи от машины.

— Этого не скажу, — женщина добродушно улыбнулась. — Не из наших. И вот что странно — не летом, в жару сгорел, и не зимой — когда самая пьянь забирается погреться и костры прямо на полу жжет. А в сентябре, в самые дожди — вспыхнул: никто и ахнуть не успел, а дачки нет уже. Он как поживает, Вася-то? Не знаете?

— Он отлично, — мрачно сказал Андрей, садясь в машину. — Он лучше всех.

Она помахала ему рукой на прощание — вот, отвлек от домашних дел тетку, дал языком почесать, с бессильной злостью подумал он. А толку — шиш. Ничего, кроме дачки, у Бакрина не было, а дачка оказалась для обитания не приспособленной, даже если ты весь из себя мрачный маньяк и в бегах.

Он выехал с поселковой дороги на шоссе, идущее вдоль железной дороги, и вдруг увидел сельский лабаз. Место встречи изменить нельзя. Витрина, полная загадочных продуктов с вечным сроком годности, облупленная надпись: «Хлеб, мясо, молоко». Андрей хмыкнул. Чем черт не шутит! И зашел в магазин. Первое, на что упал его безнадежный взгляд, была объемная корма местной продавщицы. Она выдвигала из подсобки картонную коробку, напрягая мощные икры в шерстяных носках и с трудом пятясь в цветных тапках на резиновой подошве.

— Давайте помогу, — рыцарственно предложил свои услуги Андрей, подойдя поближе.

— Ты-то? — Она смерила его пренебрежительным взглядом. — Глиста в костюме?

Андрей усмехнулся, достал корочки. Тетка с трудом разогнулась, посмотрела не в книжицу, а на капитана, подбоченилась и смилостивилась:

— Ну раз так, тащи!

Андрей поднял коробку под ее критичным оком, поставил на прилавок.

— Куда ставишь, чеканутый?! Тут же гигиена, продукты ложатся!

— Да куда ставить-то? — сдавленным голосом сказал Андрей, вновь подхватив от испуга коробку.

— Ишь, налился, что твоя свекла! — улыбнулась, наконец, продавщица. — Отсюда и ставь на полочку. А я потом разложу. — И пояснила застенчиво: — Консервы там у меня.

— Ясно, — со скрипом разогнулся Андрей.

— Пришел-то чего? — Она деловито протерла прилавок несвежей тряпкой. — У меня вроде никто тут не хулиганил.

— Хотел узнать, магазинов других продовольственных в округе нет?

— Не-а. Летом грузовики жратву развозят, а зимой чего? Только я торгую, и в Дедово стекляшка. Но до Дедова еще километров двадцать пилить. Каждый день не накатаешься.

Андрей кивнул и достал из внутреннего кармана фотографию Бакрина:

— Человечка ищу. Не видала?

Продавщица отложила тряпку, обтерла о грязноватый халат руки и взяла снимок.

— Ну, видела недавно, — буднично сказала она, отдав ему фото и снова принимаясь драить прилавок.

— Когда? — Андрей схватил ее за руку. Она взмахнула тяжелыми от туши ресницами.

— Так вчера. После семи пришел: я табличку вешала «Закрыто» — гляжу, явился. Ну, поскандалили чуток — он, мол, обслужите. А я ему — у меня дети не кормлены. Завтра приходи.

Андрей посмотрел на часы. Было около полудня.

— И сегодня еще не приходил?

— Не-а, — продавщица улыбнулась. — Не боись, прикандыбасит, куда денется?

Андрей улыбнулся в ответ:

— Ладно. Подожду. Ты только виду не подавай, что я о нем спрашивал. Обслужи, как обычно.

— Я те что, дура деревенская? — обиделась тетка. — Все будет в ажуре, мильтончик. Иди себе, отсиживай точку в засаде!

И демонстративно повернулась раскладывать товар по полкам. А Андрей довольно улыбнулся и, отъехав на машине метров на двадцать в сторону, приготовился ждать.

А пока ждет, решил набрать Машин номер и обрадовать ее нежданной зацепкой.

Она