Портрет моего мужа

И от него колышется необъятная грудь Йорги, скрытая под цветастым платком, и руки ее обнаженные, перехваченные медными кольцами браслетов, и волосы, и даже сама кухня.

– К домоправителю пошла, поклонилась ему. Отдала жемчуг. Лучше б девке в приданое положила, но нет… наши-то, домовые, на Эльку свысока поглядывали. Простовата она. И грамоте не обучена, хотя я говорила, чтоб отпускали ее в школу-то… но нет, не слушали. Кто и когда Йоргу слушает?

– Я вот слушаю.

– Только что ты, болезный… добрый больно. Но не добренький, не подумай… сердце ноет? Вижу, что ноет. Не слушай море. И мертвецов своих отпусти. Не своей волей приходят. Держишь. Не надо это, смертью и без того меченный. Так что сиди, кушай, тебе силы нужны… мужик недокормленный, что лодка недосмотренная, при любом ветерке опрокинется, а там уж молись, чтоб не прибрали мертвяки, да…

От ее голоса вдруг стало холодно. И повеяла той исконной жутью, которая, думалось, бывает только в годы детские. Она сгинула вместе с чудищем в шкафу и тварью, что обжила пыльное подкроватье, а вот теперь вернулась.

Скользнула ледяным шнуром по хребту.

Кирис вздохнул.

Остров – место такое… до крайности специфическое, и люди здесь такие же, особенно те, которые из коренных. Не одна сотня лет прошла, вот и не выветрилось из них… нет, не знания.

Сила.

– Чуешь? – Йорга осклабилась, и зубы ее, слегка желтоватые, вдруг показались не по-человечески длинными, острыми. Вспомнилось, что, если хроникам верить, ведьмы никогда человечиной не брезговали. А что, мясо на островах всегда в цене… и не так важно, чье.

– Не бойся, во мне уже капли… то ли дело бабка… вот молодой господин в силу войдет, тогда и поглядишь, как все переменится. Я Эльке сказала, что не про нее он, что ему настоящую ведьму надобно, такую, у которой душа огненная, а тело черное, обожженное.

Йорга провела кривым пальцем по собственной руке.

– Моя бабка, она черна была… ныне-то такие, отмеченные, редко появляются, но раз уж Джар благословил, то не спроста… глядишь, пройдет год-другой и случится буря, а с нею и дитя придет в чей-то дом. Элька помнила старые сказки. И родилась она аккурат в бурю. Оно, конечно, не великое диво, потому как шторма тут случаются.

Кирис кивнул.

И кружку с терпким травяным отваром принял. Не сказать, чтобы вовсе без опаски, но… старой ведьме его травить незачем.

– Вот и вбила себе в голову, что она-то сужденная, что стоит ему увидеть, как враз поймет, что никто другой ему не надобен. Сестрице бы за розги взяться, но Элька матушкой всегда вертела… как же, единственная дочка… мужа сестрицыного еще когда море к себе позвало, а за другого она не пошла. Все дочку пестовала. Сама ворожила по малости, не без того. И люди к ней ходили. За травками там или еще по какой надобности, да…

Йорга вновь устроилась напротив и застыла, впрочем, Кирис не обманывался этой ее неподвижностью, как и кажущейся тяжеловесностью. Помнил еще зимние костры, и странный танец, одновременно уродливый и завораживающий, как извивалось темное нагое тело в объятьях огня, и все, кому суждено было увидеть, вспоминали вдруг, кто она такова, скромная замковая кухарка…

…вспоминали, чтобы, когда минет ночь, вновь забыть.

И верно, так оно всем спокойней. Времена ведьм остались в прошлом, нынешнее же время принадлежит классической магии и эйтам.

– Она и поддерживала Элькину придурь. К ней всякие люди сватались. И рыбаки, и даже купец один, который сам на Джайрам ходит. Три лодки. Дом каменный. Готов был платить выкуп по старому обычаю, только и он нехорош оказался.

Интересно выходит.

Девушка при жизни была миловидной, конечно, но и только.

– Ты не смотри, что она простовата. Кровь-то, пусть и слабая, свое брала… захоти Элька, и огонь в ней оживал, да… мужики-то, что твои мотыльки, летели, вот и возомнила, что хватит этого огня…

– То есть, она вознамерилась… стать любовницей Йонаса?

– Любовницей? – Йорга засмеялась, и смех ее был подобен грому. – Любовницей она точно становиться не желала. Женой, законной…

– Вряд ли это возможно.

– Возможно, отчего ж нет… вот посмотришь, будет время, море покажет… море всегда дает людям то, что они ищут. И он когда-нибудь найдет… свою ведьму. Оно так правильно, потому как обыкновенной бабе его силы не выдержать.

– Боюсь, эйта Ирма не слишком… обрадуется.

Она вновь рассмеялась.

– А то… твоя правда… не обрадуется… только куда ей против их-то воли? – черный палец указал на потолок. – Да и хозяин, даром, что молод, своего не упустит… нет…

– Значит, девушка метила в невесты…

– Дура, говорю же.

– А… Йонас?

– Нужна она ему была, как косатке заячий хвост. Забыла, что он не обыкновенный человек, что ему ее огонечка мало. Только все норовила на глаза попасться.

Достаточно ли этого, чтобы разозлить? Мальчишка несдержан. Местами избалован. А еще совершенно непредсказуем. Догадайся он о намерениях девицы…

Воспользовался бы?

Оскорбился?

Или посчитал бы забавным?

Сложно предугадать.

– Не думай… много думаешь, – затылок толкнула тяжелая ладонь. – Все беды от того, что головой живешь.

– А надо сердцем?