Портрет по завету Кимитакэ

Я тоже потеряю закулисную реальность. Совсем забуду, где нахожусь. Маска сидит плотно и границ не видно, только холодное и приятное прикосновение к обожженной коже. Мы забудемся с ней настолько, что однажды правда (всё это время сидящая во мне) вспыхнет ярким светом. От непривычки я начну щуриться, не поверив в собственное уродство, а когда глаза привыкнут, вспомнится сонная тайна, и тогда я с благословлением приму «блудного сына».

Питанием же истинной личности будут служить фантазии. Возможно, они мало чем будут отличаться от некоторых сцен в реальности, но всё же истинное удовольствие от «подарка» можно получить наедине, закрывшись от мира толстой дверью без зазоров. Внутренний дьявол будет вдыхать полную грудь мыслей, снова стимулируя уставшее тело. Новые подвиги, но не во имя театральных сцен, а во имя себя. Чествуй и празднуй себя, ведь без тебя не будет и мира.

Когда Н. достаточно хлебнёт со мною горя — я отпущу эту несчастную. Ей будет больно и непонятно, как человек смог так резко измениться, зато она получит опыт, как и я.

Любовь — тоже маска, скрывающая в себе боязнь одиночества и желание удовлетворить потребности. А если это так, то чем моя ложь хуже чужой? Аминь.

* * *

Мне только-только исполнилось пятнадцать. Собственные черты лица остались (как будто бы) прежними, но каждую минуту происходят необратимые процессы, ведущие тщедушное тельце к неминуемой смерти. Рано или поздно. Честное слово.

Н. всеми возможными силами пытается проводить со мной как можно больше времени. Каждый день приходится получать от своей подружки сообщения с разными предложениями, только вот моя непреклонная позиция остаётся таковой.

Латентно-деспотичная конструкция отношений устраивает меня. Ещё бы, ведь я её и возвёл собственными силами. Не без ошибок, разумеется, но фундамент «кнутом и пряником» — работает безотказно.

Как только Н. даёт мне желанное, то тут же получает вознаграждение в виде нежности и внимания. Но баловать ни в коем случае нельзя. Это точно. Если бы люди тратили отведённое им время на одни наслаждения, то настал бы неминуемый апокалипсис.

«Прости, дорогая. У меня есть дела»

Женщины бывают часто правы, когда считают, что мужчины используют их. «Поматросил и бросил» — так говорят. Но вина, разумеется, должна ложиться на плечи каждого страдающего. Проблема ведь не только в мужском стремлении к сексуальной близости, где через какое-то время теряется интерес к конкретному телу (это как раз таки естественное и честное поведение), а в том, что женщины заводят отношения именно с такими мужчинами, каждый раз ведясь на одни и те же унылые уловки.

Очень часто меня начинает сводить с ума мысль о фиксировании поведенческих вешек, умудряющихся врастать в кожаную машину. И врастают они настолько органично, что это жалкое тело искренне следует «своей мечте» и «зову сердца».

Другой тип я описывал ранее — это спасатели. Женщины, которых тянет на героизм. И со мной — это именно тот самый случай. Только болен не я, а псевдоним.

Наши с Н. отношения за полгода принесли свои плоды. Коллекция моих фантазий стремительно пополнялась подробностями.

Руки успели познать на ощупь грудь Н. и ягодицы, причём не через одежду. Тактильные ласки интимного характера потихоньку занимали в жизни свои законные места. Н., в свою очередь, изучала моё тело, только более скромно.

Ей нравилось обсасывать мою шею, пальцы. Иногда она позволяла себе мимолётно потрогать меня ниже пояса, но никогда не смела лезть бесцеремонно под бельё.

Такую робость я списывал на её страх нового. Познание жизни в принципе витает вокруг боли, учащённого пульса и щенячьего непонимания: «А что с этим делать?»

Но сейчас, в свете представившейся возможности посмотреть на ситуацию со стороны, как если бы я наблюдал за актёрами на экране, можно предположить, что Н. не столько боялась переступить черту нового, сколько ждала первого шага от меня. Узколобые атавистические традиции незаметно смогли интегрировать собственные корни зла в таких как она, не желая растворяться под кипятком современного рационализма.

Я могу ошибаться, но как тогда ещё можно объяснить поведение Н., которая в один из обычных дней предложила «овладеть» ею. Это самое «взять» как раз и сформировало потребительскую концепцию, где мой шаг должен был положить начало всему.

Внутренний коллекционер фантазий ужасно обрадовался возможности пополнить полки такой изюминкой. Во рту образовалась сладостная слюна предвкушения. Да и, честно говоря, деваться было некуда. Я слишком далеко зашел в своей лжи. Назад пути нет. Для этого нужна своевременная история спада эмоциональной привязанности, разумеется, со стороны Н..

В тот же вечер, после её открытого предложения, было решено убить нескольких зайцев сразу. Среди своих друзей я потеряю статус невинного ягнёнка, внутренний коллекционер получит пищу для новых конструкций, а лично я пройду ещё один этап взросления, который точно разочарует меня не меньше, чем мысль о судьбе человечества, вынужденного разделить участь Сизифа.

* * *