Портрет предателя (СИ)

Дверь отворила прислуга и проводила ее в гостиную. Доминика принялась с любопытством озираться по сторонам. Обои с аляповатым рисунком, дешевые репродукции знаменитых картин, кичливые статуэтки на каминной полке — все кричало пошлостью и безвкусицей. Было очевидо, что хозяева изо всех сил пытаются подражать высшему свету, но выходят эти потуги жалкими и фальшивыми.

Скрипнула дверь, и в гостиную вошла худосочная женщина лет тридцати пяти с тусклыми рыжими волосами, а за нею — полноватый брюнет с жидкими усиками. Доминика вежливо поклонилась, а они бесцеремонно осмотрели ее с головы до ног, при этом тонкие губы хозяйки чопорно поджались, а небольшие глазки ее супруга масляно заблестели.

Хозяева принялись расспрашивать Доминику о ее навыках и преподавательском опыте. В основном говорила хозяйка — госпожа де Шамбер, а ее супруг молча пожирал Доминику глазами. Та выдала заранее припасенную ложь о том, что раньше служила гувернанткой в семье ангалонских дворян, из-за войны была вынуждена бежать в Мерганию, а в дороге у нее похитили чемодан со всеми вещами.

— Говорите, украли ваш чемодан, милочка? — строго переспросила госпожа де Шамбер. — То есть рекомендаций предоставить вы нам не сможете?

— Увы, нет, сударыня, — потупилась Доминика. — Но полиция пообещала мне сделать все возможное! Я уверена, что через пару дней мои документы обязательно найдутся!

Хозяйка неодобрительно подняла брови и скептически хмыкнула. У Доминики упало сердце. «Не возьмут, — обреченно подумала она. — А у меня нет денег даже на обратную дорогу».

Но тут подал голос господин де Шамбер:

— Дорогая, давай дадим девушке шанс, — вкрадчивым баритоном произнес он. — Если она понравится нашим детям и действительно обладает всеми теми талантами, о которых говорит, то пускай останется на испытательный срок.

Его сальный взгляд столь жадно заскользил по фигуре Доминики, что та почувствовала себя крайне неуютно.

Госпожа де Шамбер на минуту задумалась.

— Хм. Ну что ж, — наконец произнесла она. — Пожалуй, мы наймем вас на испытательный срок.

— Спасибо, сударыня! — горячо поблагодарила Доминика, не решаясь спросить, что она имеет в виду.

Хозяйка сама ответила на ее вопрос:

— Так как у вас нет рекомендаций, то за первый месяц мы готовы предложить вам лишь половину указанного жалования. Останетесь ли вы работать дальше — будет зависеть от того, насколько нас устроят ваши услуги.

— Хорошо, госпожа, — покорно кивнула Доминика. Она была согласна на что угодно, лишь бы получить это место.

— Идемте, я покажу вам вашу комнату. Дети — Софи и Жерар — с минуты на минуту вернутся из школы, и вы сможете с ними познакомиться.

Дети… Доминика не то чтобы не любила детей, она просто не знала, как с ними обращаться. Она была единственным ребенком, а два брата и сестра Себастьяна умерли еще во младенчестве, поэтому с детьми ей до сих пор не приходилось иметь дела. Они казались ей странными, непредсказуемыми существами, и по правде говоря, она их слегка побаивалась. Но выбора у нее не было, и оставалось лишь надеяться, что Жерар и Софи окажутся милыми послушными ангелочками.

***

— А правда, что хейдеронцы убили вашего короля? — пропищала рыжеволосая девчонка с конопатым лицом, напоминающим крысиную мордочку.

— Не короля, Софи, а князя, — устало возразила Доминика и захлопнула учебник ангалонской грамматики.

Как все-таки просто говорить на родном языке, но как, оказывается, сложно учить ему других! Доминика осознала это только сейчас, когда ей пришлось вбивать падежи, склонения и спряжения в головы бестолковых учеников. До них все доходило с таким трудом, что ей даже порой казалось, что она и сама толком не знает ангалонский.

— А папа говорит, что так им и надо, — противным ломающимся голосом заявил Жерар.

— Это еще почему? — хмуро поинтересовалась Доминика.

— Потому что анги тупые и ленивые, — ухмыльнулся прыщавый юнец, вынул из носа засохшую соплю и прилепил ее к низу столешницы.

— Фу, дурак! — скривилась Софи. — Доминика, скажи ему, чтобы он не ковырялся в носу, меня сейчас вырвет.

— Жерар! Не ковыряйся в носу, — возмутилась Доминика.

— Отстань! — мерзкий мальчишка показал ей язык. — Катись в свою Ангалонию!

— Жерар! — повысила голос Доминика. — Не смей так говорить, и убери эту гадость, которую ты прилепил под стол!

— Сама убирай! — осклабился малолетний нахал. — Ты прислуга, а я твой господин!

Доминике безумно захотелось дать затрещину противному упыренышу, но она сдержалась, опасаясь вылететь с работы. Пришлось взять салфетку и, подавляя рвотные позывы, оттереть со столешницы отвратительную субстанцию.