Портрет с одной неизвестной

– Впервые в жизни мне захотелось замуж, – сказала ему Фрося, ее голубой глаз покрыла пьяная поволока вожделения. После ужина они спустились в погреб – выбор дижестива во Франции целый ритуал. Там, среди стеллажей с вином, кальвадосом, коньяком, и состоялось их первое сближение. Вечером того же дня и на следующее утро была красная спальня (строго в соответствии с днем недели), и все повторилось. Prince russe, по словам Франсуазы, был на высоте. Начались подарки. Ручка с золотым пером, парфюм, старинный перстень, кожаная куртка… Днем, когда Павел работал – пейзаж Ватто ему все-таки показали, – Фрося исчезала, а потом появлялась с новыми подношениями.

– Опускаюсь все ниже и ниже, – вертелись на языке слова Егора Прокудина из «Калины красной». Попытки Павла выйти прогуляться, дойти до соседней деревни, выпить пивка в ближайшем трактире Франсуаза деликатно пресекала. Без нее никуда. Выходили они только вдвоем, на прогулку в лес, в дорогой ресторан, в магазин одежды. Скидки, бонусы, спецпредложения – калькулятор работал без устали.

– Разве mon prince не будет без меня скучать? – произносила Фрося с обворожительной улыбкой. Она почему-то часто говорила о нем в третьем лице.

Павел пытался возражать, что художнику, мол-де, нужна свобода, что она замечательная и ему с ней хорошо, но иногда он хочет побыть один, что дорогие подарки (ценники с которых Франсуаза по рассеянности забывала снять) он принять не может, но все равно спасибо, но… Далее следовали слезы, обиды, мольбы, объятия. В конечном итоге они оказывались в одной из спален: розовой, голубой, зеленой, среда, четверг, пятница… Вероятно, эта цветовая фантасмагория Франсуазу возбуждала, в постели она была ненасытна до исступления.

Выход оставался один – быстрее дописать копию. Но, к сожалению, технология требовала времени, и Павел работал, работал много, торопясь. Фрося это сразу почувствовала. На следующий день из кармана куртки исчезли его документы и деньги.

Опять слезы, обиды, мольбы, объятья… но паспорт она все-таки вернула. В ту ночь Павел спал один, на маленьком диванчике в библиотеке.

– Я – трус, тряпка, альфонс, жиголо! Почему я не могу сказать ей «нет»? Чего я, собственно, боюсь? Обидеть ее? Потерять заказ? – ругал он себя, засыпая.