Портрет Сириуса Блэка (СИ)

Гермионе стало не по себе, когда она увидела количество контейнеров, которые выставила перед ней Чо. Артефакт Гарри, на зарядку которого она потратила последние три дня, определенно пригодится. Но даже с учетом этого работы предстояло немало.

До позднего вечера Гермиона накладывала свое заклинание по кругу, наполняя один контейнер за другим и глотая в промежутке по два восстанавливающих зелья за раз. Рядом отдавал магию кристалл, заставляя клетки регенерировать еще быстрее. Но и иссяк он довольно скоро. А емкостей наполнить предстояло еще немало.

— Думаю, на сегодня достаточно, — Хелен мягко коснулась ее плеча. — Ты едва на ногах стоишь.

Гермиона нехотя опустила палочку и обессиленно рухнула на кушетку.

— Вынуждена согласиться.

Попрощавшись с Хелен и прихватив портрет со все еще спящим Сириусом, она из последних сил аппарировала в отель. Оперев свою драгоценную ношу о первую попавшуюся вертикальную поверхность, Гермиона заснула, даже не разуваясь.

***

Проснулась она практически на рассвете. Комната заполнялась теплым утренним светом, и Сириус, которого Гермиона увидела, едва открыв глаза, поначалу не вызвал никаких опасений. Он приветливо улыбнулся и пожелал доброго утра, но когда солнечный луч упал прямиком на холст, Гермиона похолодела от ужаса.

Портрет выглядел так, словно из него выкачали все краски. Оттенки серого, черного и грязно-желтого. И множество трещин, расползшихся по периметру холста.

— Сириус… — пролепетала Гермиона, моментально подскочив с кровати и вцепившись в раму пальцами.

— Все в порядке, малышка, — успокаивающе протянул Блэк. И в привычной шутливой манере добавил: — Чувствую себя так, словно неделю пил, не просыхая. Я поваляюсь тут немного, окей?

— Ты не можешь встать, — констатировала Гермиона дрожащим голосом.

— Конечно, могу, — отмахнулся он. — Просто не хочется.

— Неужели ты не понимаешь, что происходит?

— Ничего такого, о чем стоит переживать.

Гермиона в сердцах всплеснула руками и отошла к окну.

Впервые за долгое время ей стало по-настоящему страшно. Портрет разрушался, и она понятия не имела, как остановить этот процесс. Сколько времени у них осталось? Вдруг они не успеют закончить тело и осуществить перенос? Что если вообще ничего не получится? Она ведь потеряет Сириуса навсегда…

— Не грусти, Миона, — подал голос Сириус, словно почувствовал ее состояние. — Обратного пути нет. Что бы ни случилось, я благодарен тебе за каждую минуту, проведенную рядом.

— Не смей со мной прощаться! — ее начало колотить.

— Я и не прощаюсь, — тихо ответил он, закрывая глаза. — Это в любом случае освобождение. Даже если ничего не получится.

— Сириус! — по щекам Гермионы катились слезы.

Но он уже не ответил. Гермиона оцепенело уставилась на его неподвижное тело, распластанное на кровати, и только когда увидела шевеление грудной клетки, смогла выдохнуть.

Она опустилась на пол, обхватила руками согнутые ноги и уткнулась головой в колени, убеждая саму себя, что истерика, которая была как никогда близка, делу не поможет.

Нужно собраться и довести дело до конца. Сделать все возможное, чтобы Сириус жил. Она не позволит сдаться ни себе, ни ему. И будет бороться за них обоих.

Нащупав дрожащими руками телефон, Гермиона набрала номер Гарри. Он долго не отвечал, возможно, даже спал — в Лондоне было около десяти часов вечера. Тогда она, особо ни на что не надеясь, решила позвать его через сквозное зеркальце.

И это сработало.

— Миона? — в осколке показалась взлохмаченная шевелюра Гарри. Он поправил зеркало, и Гермиона смогла разглядеть не только его лицо, но и рабочий кабинет позади. — Что случилось?

— С Сириусом плохо… Нужно срочно ускориться.

Гарри помрачнел, бросил взгляд на наручные часы и спросил:

— Когда нам быть?

Они планировали привести Минерву не ранее, чем через сутки. Но Гермиона чувствовала, что теперь нельзя терять и часа.

— Чем быстрее, тем лучше. Без вас мне не справиться.

— Жди в отеле, — коротко бросил Гарри и разорвал связь.

Гермиона осторожно спрятала свой осколок и побрела умываться. Она чувствовала себя, как выжатый лимон, хотя день только начинался, и самое сложное было впереди.

Она успела сполоснуть лицо ледяной водой и почистить зубы, как в дверь постучали. Гермиона бросилась открывать — и не ошиблась: Гарри с Минервой стояли на пороге. Мантия Макгонагалл была наброшена прямо на ночную сорочку.

Гермиона не знала, что и сказать. Не было таких слов, которые выразили бы всю степень ее благодарности, поэтому она молча обняла их обоих.

— Ну-ну, девочка, не плачь, — Макгонагалл аккуратно утерла ее щеки ладонями. Затем заглянула в глаза и твердо пообещала: — Все будет хорошо.

Гарри успел найти портрет и теперь напряженно всматривался в лицо спящего Сириуса.

— Он здесь так молод, — тихо произнесла Минерва, когда увидела портрет, и добавила, встрепенувшись: — Краски исчезают. Нам стоит поторопиться. Я только приведу себя в более презентабельный вид — и можем отправляться.

Она направила палочку на свою одежду, трансфигурировала сорочку в длинное темное платье, поправила мантию и выжидающе посмотрела на Гарри с Гермионой.

***