Портрет тирана

Он бежал, не объяснившись с подручными, не сказав ни слова своему народу. Пришлось выступить по радио Молотову. Он сокрушался по поводу вероломства Гитлера: «Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия договора», германское правительство не могло предъявить ни одной претензии к СССР. (В узком кругу подручный № 1 обронил: «Мы этого не заслужили…») Молотов закончил призывом к народу — объединиться «вокруг нашего Великого Вождя Сталина».

В 1929 году, отвечая на приветствия по случаю пятидесятилетия, Сталин обещал народу отдать все свои силы и даже кровь — «каплю за каплей» — во имя и т. д…

Ни крови его, ни жизни война не потребовала, — всего лишь обыкновенного мужества. Но и его не оказалось.

«Великий Вождь» праздновал труса.

Лишь две недели спустя Сталин начал приходить в себя. 3 июля он выступил на радио, а 12 июля принял иностранных представителей. На совещании в Ставке он появился впервые в середине июля. А сама Ставка, ее состав во главе с беспомощным «маршалом» Тимошенко? Кроме покорности, лакейской угодливости, чем эти люди привлекли Хозяина? Кому подчинялись, что решали?

Под стать мертвой Ставке — пустозвонный Государственный комитет обороны, учрежденный 30 июля под председательством вождя-дезертира: Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия.

Эти лица числились по ведомству ПБ. Но организовать оборону государства они были способны не более чем исполнить па де катр в «Лебедином озере»…

Началась большая война, самая губительная в истории планеты война. И что же? Хозяин ставит во главе обороны четырех человек, лишенных малейшего признака интеллекта. Тупоголовый Молотов представлял в ГКО правительство. Бывший луганский слесарь Ворошилов, давно сменивший рабочую косоворотку на мундир камер-лакея, олицетворял вооруженные силы. За присяжным писарем Маленковым, дворцовым интриганом, стоял секретариат ЦК. Замыкал квартет главарь тайной полиции Берия. Этот освоил ремесло убийцы, не утруждая себя наукой. Он представлял органы кары и сыска.

Абсолютная некомпетентность и безволие руководства в начале войны — это преступление история тоже запишет на лицевой счет Сталина.

Пока Вождь трусливо прятался от людей, Берия с Маленковым с искренним увлечением подпиливали наследное кресло под Ждановым. Они подготовили его перевод-возвращение в обреченный Ленинград. Для Андрея Жданова, фаворита Сталина, не найдется места и в обновленном составе ГКО.

А Ленинград был действительно обречен. За первые десять дней военных действий потеряно все морское побережье — до Таллина. Верховное командование сделало, казалось, все, чтобы обратить это поражение в катастрофу.

Ни ресурсов, ни резервов, ни связи… А из Москвы сыпались приказы — один другого нелепее. И если бы не героизм защитников Ленинграда, город еще в июле был бы сдан. Целый месяц держалась Лужская линия. Погибли все отряды народного ополчения. Что они могли противопоставить немецким танкам, орудиям, самолетам? Что — кроме собственных жизней?

Сталин ревниво следил за соблюдением партийной субординации и жестоко подавлял любую инициативу. Сколько дельных планов и предложений было им отвергнуто только потому, что они исходили «не от тех» людей. Узнав о том, что в Ленинграде образован Совет обороны, Сталин набросился на Жданова и Ворошилова:

— Почему без ведома генсека? Почему сами не вошли в Совет?

Август шел к концу. Немцы почти окружили Ленинград, но командование ничего не сделало для эвакуации. В город прибыла правительственная комиссия: Молотов, Маленков, Косыгин, маршалы Жигарев, Воронов, адмирал Кузнецов. Решалась судьба Ленинграда — сдавать или удерживать.

Когда иссякли последние надежды, и Сталин увидел, что и Георгий Жуков не в состоянии ничего сделать, он решил взорвать город. Не только укрепления и заводы, а весь город, с его бесценными архитектурными ансамблями. Гитлер тоже собирался стереть Петербург с лица земли[218].

Полное совпадение желаний.

Недолго продержал Сталин на Ленинградском фронте Жукова. Как только стало известно о стремительном продвижении немецких бронетанковых сил к Можайску (5 октября) Сталин отозвал Жукова в Москву и поручил ему Западный фронт. Но фронта уже не существовало. Немцы окружили четыре армии (19, 20, 24, 32) и шли на Москву, не встречая серьезного отпора. Данных оперативной разведки было предостаточно, однако Кремлевский Стратег не сумел определить направление немецкого наступления и принять ответные меры. Потом вину за этот гибельный просчет Сталин переложит на Ставку…

Москва могла пасть в любой день. Началась паника, стихийная эвакуация столицы.

Ну, а Сталин? Вождь, естественно, бежал одним из первых. Нынешние «историки» скрывают этот весьма прискорбный факт.