Портрет в коричневых тонах (ЛП)

Вот и наступил мой момент истины – мелькнуло в голове у молодого человека и ему удалось подумать о Нивее. Он даже попытался было представить, как умирает, оставляя память о себе в сердце той девушки, зверски загубленной всего лишь единым ударом штыка. Медбрат снова наложил жгут, после чего стал крепко держать ногу в области бедра. Хирург взял скальпель, погрузил тот в плоть сантиметров на двадцать пониже колена и привычным движением вкруговую провернул плоть до самых большой и малой берцовых костей. Северо дель Валье заорал от боли вслед за чем тотчас потерял сознание, однако вестовые того не только не отпустили, а лишь с ещё большей решимостью прижимали больного к столу, пока врач своими пальцами отодвигал кожу и мышцы, таким способом пытаясь обнажить кости. Далее недолго думая взял заранее подготовленную пилу и тремя точными приёмами отсёк ставшие уже ненужными кости. Медбрат вынул из дельтовидной мышцы отрезанные сосуды, которые, проявляя невероятную сноровку, и перевязал доктор, и пока закрывал отрубленную кость плотью и кожей, сшивая их вместе, немного ослабил жгут. Пациенту сразу же сделали перевязку и, сильно раскачивая по пути, отнесли в угол помещения, чтобы освободить проход другому раненому, который, едва оказавшись на столе у хирурга, стал завывать. А между тем вся операция длилась менее шести минут.

В ходе этой битвы чилийские войска вошли в Лиму. Согласно официальным сообщениям, которые публиковали в чилийских газетах, всё делалось довольно последовательно. Судя по намёкам, оставшимся в памяти простых жителей Лимы, это была резня, к которой впоследствии присоединились и бесчинства обращённых в бегство и разъярённых перуанских солдат, чувствующих себя преданными собственными же командирами. Часть гражданского населения попросту сбежала, состоятельные же семьи в поисках безопасности занимали в порту лодки, прятались в консульствах и на охраняемом иностранными моряками пляже, где дипломатический корпус расположил походные палатки и где под нейтральными флагами давали приют беженцам. Оставшиеся же защищать имущество всю дальнейшую жизнь должны были помнить адские сцены, устраиваемые пьяной и обезумевшей от насилия солдатнёй. Последние разоряли и сжигали дома, насиловали, били и даже убивали тех, кто оказывался впереди них, не щадя женщин, детей и стариков. В конце концов, часть перуанских полков бросила своё оружие и сдалась, хотя многие солдаты врассыпную обратились в бегство и удирали до самых гор. Спустя пару дней перуанский генерал Андрес Кáсерес, повредив ногу, вышел из оккупированного города в сопровождении жены и пары верных офицеров и так и пропал в гористой труднопроходимой местности. Когда-то человек поклялся, что будет биться до тех пор, пока не испустит последнего вздоха.