Портрет в сиреневых тонах и другие истории (сборник)

– А ему тоже все ясно. Никаких иллюзий. Он всю дорогу рассказывает о том, что бы сейчас делала его жена, как бы она за ним ухаживала, и вообще, будь она жива, он никогда бы не заболел. А я абсолютно не приспособлена к совместной жизни. И вы знаете, он абсолютно прав. Уж к жизни с ним я точно не приспособлена. Понимание того, что любовь – не самое важное, пришло с опозданием.

Анна вздыхает, но, как мне кажется, уже с некоторым облегчением. Ей удалось выговориться. Представляю, как она ходила с грузом этих мыслей!

– А что, Анна, главное?

– А вы знаете, главное – это все-таки хотеть быть вместе и поэтому постоянно идти друг другу навстречу, прислушиваться друг к другу. Еще важно быть доброжелательным, побольше улыбаться и, если чувствуешь, что что-то не выходит, превратить все в шутку. Вот так, моя милая!

– Да, просто книгу написать можно. Анна, держитесь, вы абсолютно правы, думайте о себе. Мужчины такие эгоисты! Попробуйте побыть эгоисткой тоже!

Ой, кто это? Это же мой муж – покоритель морских далей. Между прочим, прошло почти два часа.

– Сережа, как ты?

– И не говори, туда плыл, плыл, когда обратно решил повернуть, понял, что могу плыть только в одну сторону, от берега. Хорошо, спасатели рядом были.

В один из вечеров я увидела Анну в ресторане с Райнером. Ничего не скажешь, действительно было во что влюбиться. Они мило беседовали за бокалом вина. Со стороны ничего не поймешь. Немцы никогда внешне не демонстрируют своих настоящих чувств. Это не принято.

В последний день отмечали наш отъезд. Как всегда, Ваня кочевал с одних рук на другие. Мой муж уже смирился и воспринимал эту ситуацию как данность. Маринка благодарила своих детей за то, что они не заболели. Это было, видимо, самое яркое впечатление от этого отпуска.

Через какое-то время Артур был в командировке в Москве, заехал к нам с грудой подарков. То есть все-таки из-за стойки бара ему было видно, как я самоотверженно помогала его жене.

От Анны я получила письмо. Она рассказывала о внучках, о погоде, об экономическом кризисе в Германии. О Райнере не было ни слова.

По Ленинским местам, или «Неделя имени меня»

Сверху это очень напоминает бархатную бумагу. Как будто кто-то взял лист и измял. И вот видишь причудливые изгибы, темнеющие впадины и изломанный рисунок гребней. И цвет, главное, цвет! Такой глубокий малахитовый, очень насыщенный. Никогда такого не видела. Но вот уже издалека появляется Женевское озеро, и я понимаю, что никакая это не бархатная бумага, это Швейцарские Альпы, а я сижу в самолете, смотрю в окно и через 20 минут буду в Женеве. Поверить в это пока не могу, поэтому пока все-таки горы для меня – это скомканная (правда, очень красиво и эстетично) бархатная бумага, а Женевское озеро – это маленькая лужица со струей воды посередине. Неужели это все-таки я, и я опять сижу в самолете, и я опять лечу за границу?

Да, нельзя детей рожать в преклонном возрасте. Все-таки это выбивает. Шутка ли, родить почти в тридцать шесть лет! Да с разницей детей в четырнадцать лет! А ведь казалось, ну что тут такого?! Тридцать шесть лет не возраст, дети – это счастье, двое детей – это тот минимум, который должен быть у любой женщины, и я наконец могу подарить ребенка своему мужу. Тем более мальчика, тем более продолжателя фамилии. О том, что это тяжело, я забыла, о том, что мне не 20 лет, я не задумывалась, того, что не все дети идеальные, как мой старший сын, я не понимала. Единственное, о чем я думала во время беременности, это какая у моего малыша будет коляска. Требование к коляске было одно: она должна быть легкой и просто складываться. Главное предназначение коляски – она должна входить в самолет. И еще, конечно, рюкзачок, там будет сидеть мой ребенок. Я считала себя такой прогрессивной бизнес-леди, что дома задерживаться не собиралась; родится ребенок, посажу его в рюкзачок, и сразу в самолет. Ребенок помешать не может, он меня только лишь украсит. Такая молодая многодетная мама, все успевает: и детей рожать, и бизнесом заниматься, и дети все время с ней. Ну просто-таки идеальная картинка.

Но я же ее не придумала! Я же все это вижу у моих иностранных подружек. У них же дети все время с ними: в самолетах, в ресторанах, на отдыхе! Никто никому не мешает, все счастливы. Почему у меня должно быть по-другому? А ни почему. И не будет. И у меня будет точно так. И я буду тоже современная, спокойная, эмансипированная, буду сама собой гордиться и всем докажу, что старые времена прошли. Теперь и у нас все по-другому. Детей не пеленаем, пеленки не стираем, фотографироваться начинаем с роддома. Никаких предрассудков. Все!

Как говорил один мой старинный друг, ошиблась я жестоко!

Во-первых, во время беременности я жутко комплексовала из-за своего, прямо скажем, далеко не юного возраста. И как я ни старалась себя украсить всевозможными заморскими нарядами, все равно с гордостью свой живот я носить не могла. Мне казалось, что все вокруг думали: «Ну куда лезет эта старая дура? В ее возрасте нужно уже на печке сидеть и деньги на старость копить!»