Портрет в сиреневых тонах и другие истории (сборник)

Приехав в Москву, я пыталась вытянуть из Интернета все касательно этого странного «Лоэнгрина». Нашла много статей о Вагнере.

Вагнер пытался сказать новое слово в опере, создать совсем другую концепцию, новую оперу, где у каждого персонажа будет своя музыкальная тема. Эта тема будет идти через весь спектакль и по ней персонажей можно будет узнавать. (Теперь понятно, почему режиссер всех одел одинаково. Это был такой специальный ребус по Вагнеру. Узнаем мы, кто есть кто, или нет). Кстати, оперы у Вагнера все длинные, обычно они идут более шести часов. Так что нам, можно сказать, повезло.

А вообще, по воспоминаниям современников, Вагнер был человеком очень жестоким, это его идеи об уничтожении всех евреев в дальнейшем проповедовал Гитлер.

На мой взгляд, плохой человек, конечно, может быть и очень талантливым, но лучше, чтобы он свои идеи в массы не толкал. Действительно, музыка его, давящая на психику и очень тяжелая, может и сознание повернуть не в ту сторону у слабого человека. Это что касается Вагнера.

Но про себя я выводы тоже сделала. Считая себя музыкально образованным человеком, я немного ошибалась. Оказалось, мало знать репертуар Большого театра – нужно еще разбираться в том, что творится в музыкальном мире. И еще очень многому можно и нужно будет учиться. Дай бог, чтобы наших возможностей на это хватило.

А в разговорах я теперь все-таки нет-нет да и вставлю: «Когда мы в Венской опере слушали “Лоэнгрина”»…

А в самолете знакомиться прилично?

Безусловно, в самолете знакомиться неприлично.

Так ведь никто и не знакомится! Еще чего не хватало. Но очень важно, о чем мы говорим – о полете туда или о полете оттуда.

Когда летишь туда, вообще не только знакомиться, разговаривать неохота.

Как правило, всегда летишь безумно уставшей от всей этой московской суеты. Хочется помолчать и… ощутить удовольствие от предвкушения предстоящей поездки. Потому что хоть летишь и по работе, хоть и на переговоры, но все-таки – за границу. Причем летишь туда не в первый раз. И знаешь, что тебя встретит хороший человек. И при этом будет прямо сразу, еще в аэропорту, свежий незагазованный воздух. А если тебя никто не встречает, то рядом, только что не у трапа самолета, тебя ждет такси, и свой чемодан тебе нужно только спустить с роликовой дорожки. Через несколько шагов его подхватит таксист, и такси довезет тебя до самой гостиницы. И можно будет выйти из машины, не оглядываясь, зная, что таксист твой чемодан передаст швейцару, а тот понесет его за два евро до самого номера.

Поэтому зачем разговаривать с кем-то по дороге туда? Значительно лучше расслабиться и осознать, что это все происходит с тобой, и ты это заслужила, и ради этого ты работала, долго и тяжело. Едешь ты на самом деле тоже работать. И решать проблемы. Но, правда, уже немного в других условиях и в другой атмосфере. И кофе тебе на переговорах будут предлагать другой. И главное, с этого же самого кофе, совершенно другого и бодрящего, будет начинаться каждое твое утро в недешевом отеле. И это будет заряжать энергией и уверенностью в себе. И переговоры, безусловно, пройдут успешно.

Нет, я не буду ни с кем знакомиться. Более того, я знаю, что сижу сейчас с таким видом, что предложить это и в голову никому не придет! У меня на лице написано: это невозможно. Мне это не надо, ни к чему, я абсолютно самодостаточна.

Видимо, лицо может измениться при посадке. И оно действительно меняется, но только когда уже сработал реверс, и нас просят оставаться на своих местах до полной остановки самолета и отключения всех двигателей. Видимо, срабатывает инстинкт самосохранения. Хоть я и не боюсь летать на самолетах, все-таки приятно долететь в очередной раз. И тут я, наконец, оглядываюсь по сторонам и улыбаюсь соседу слева. И на этом этапе могу даже дать свою визитную карточку в обмен на полученную. Но никогда ею не воспользуюсь. Мне нужно уже собраться с мыслями, сделать лицо и достойно выйти из самолета. Меня будет встречать хороший человек. И я слегка волнуюсь.

Полет обратно – это совершенно другое дело. Нет, я все равно ни с кем не знакомлюсь. И никогда ничего не рассказываю о себе. Но я слушаю истории. Те истории, которые можно услышать в поездах. Когда люди встретились и разбежались, и никогда больше не увидят друг друга. И можно даже и сокровенное выболтать. Или, наоборот, совет получить.

– Вы понимаете, она столько лет меня приглашала в гости. Столько упрашивала: «Ну приезжай, ну я прошу. У меня тут тоска. Погибаю, загибаюсь». И что?! Я приехала, и она начала изображать из себя иностранку! Вы не представляете себе, я была как оплеванная. Я до сих пор не могу в себя прийти.

– А сколько лет-то этой вашей подруге?