Портреты

Черные избирают контратаку, и, вероятно, не без оснований, хотя возможно было и 23… Nf5 24. Rah1 Nh6, после чего белым не так просто прогнать блокирующего коня.

24. Ra1-h1 Ne7-g6

25. Кe2-e3 Rc8-c2

Последней и единственной возможностью защиты было продолжение 25… B:d3 26. K:d3 Rfd8, и фигуры белых расположены не столь удачно. Позволять партнеру подключить к атаке еще коня d3, конечно, не следовало.

26. Nd3-f4 e6-e5

На этот трюк я и рассчитывал: после 27. N:g6 Re2+ 28. Kf3 fg+ белые остаются без ладьи!. Но в партии этот трюк опровергается, так как для белого короля освободится поле d4. Однако уже ничто черных не спасало. Например: 26… R:b2 27. Rh7! e5 28. Nh5! (недостаточно 28. N:g6 из-за 28… Re2+ 29. Kf3 fg+ 30. Kg4 Bc8+) 28… Re2+ (28… ed+ 29. K:d4 Rd2+ 30. Kc3 Rd3+ 31. Kb2) 29. Kf3 e4+ 30. N:e4! R:e4 31. R:g7+ Kh8 32. K:e4.

27. d4:e5 Rf8-d8

28. Ng5-e4 Rc2-e2+

Новый трюк: 29. N:e2? Rd3x.

29. Ke3-f3 Re2:b2

30. Ne4-d6 Rb2:a2

Нельзя было, конечно, играть 30… N:e5+ 31. R:e5 R:d6 из-за мата на e8.

31. Nf4:g6! Ba6-e2+

32. Kf3-f4 Be2:h5

33. Ng6-e7+ Kg8-f8

34. Ne7-c6!

Увы, две фигуры черных оказались под ударом, и спасти их не смогут предсмертные шахи.

34. … Ra2:f2+

35. Kf4-e3 Rf2-e2+

36. Ke3-f4

Нельзя было достичь цели ни путем 36. Kd3 в связи с 36… R:e5 ни играя 36. Kd4 из-за 36… Rd2+ и 37… R8:d6. Поэтому король стремится на g5.

36. … Re2-f2+

37. Kf4-g5 f7-f6+

38. Kg5:h5.

Черные сдались. Живая партия, в которой ярко проявились как тактические способности, так и позиционное понимание молодого Бориса Борисовича.

Владимир МАКОГОНОВ

На финише чемпионата Ленинграда 1926 года мне пришлось встретиться с А. Перфильевым. Белыми я стремительно атаковал и быстро выиграл. Стали анализировать партию, и оба партнера были согласны: черным все время было плохо.

«А если здесь сделать другой ход?» – услышал я за спиной высокий голос. Тут же чья-то рука сделала этот «другой» ход, и все замолчали – белые теряли фигуру без какой-либо компенсации… Я обернулся, чтобы увидеть столь проницательного незнакомца. Потом уже выяснилось, что это был Владимир Макогонов.

Через полтора года наши дороги встретились – оба мы впервые играли в чемпионате СССР (Москва, 1927), разделили 5-6-е места и завоевали звание мастера. Впоследствии мы не раз встречались за шахматным столиком. Чтобы понять, как играл Макогонов, достаточно посмотреть нашу партию из 14-го чемпионата СССР (Москва, 1944). Мой партнер был в трудной ситуации, но с тончайшим позиционным пониманием (не останавливаясь перед жертвой материала!) он выравнял игру, и партия закончилась миром.

По стилю Макогонов напоминал А. Рубинштейна. Самобытное позиционное понимание сочеталось с недостаточной искушенностью в тактической борьбе. Но в нашей партии 12-го чемпионата СССР (Москва, 1940) Макогонов наказал меня как за позиционные, так и за тактические погрешности! Не следует удивляться высоким творческим и спортивным достижениям В.А. Макогонова, а надо поставить вопрос: почему его достижения не были еще большими? Видимо это объясняется тем, что он поздно приобщился к шахматам. В 1926 году, когда он впервые появился в Ленинграде, ему было уже 22 года! Да, Владимир Андреевич Макогонов оставил заметный след в отечественном шахматном искусстве.

Владимир СИМАГИН

Прежде чем стать шахматистом-профессионалом, Симагин работал слесарем на заводе. Он производил впечатление человека болезненного, мрачноватого неразговорчивого и в то же время весьма интеллигентного. Характер, однако, был у него решительным, а шахматный талант – незаурядным и оригинальным. Вот об одном эпизоде, где мне пришлось оценить характер и интуицию Владимира Павловича, и пойдет речь.

Была весна 1966 года. Я закончил в основном рукопись книги, которая два года спустя была издана под названием «Алгоритм игры в шахматы». Но в 1966 году об издании и говорить было нечего – к этой работе относились с недоверием. Тогда Л. Абрамов и предложил самую суть алгоритма опубликовать в «Бюллетене ЦШК». Статья была направлена на отзыв одному шахматисту – преподавателю высшей математики.

Отзыв был отрицательным; обычно в таких случаях публикация уже невозможна. Но содержание отзыва было столь бессодержательным, что я решился сыграть ва-банк и предложил, чтобы мы с рецензентом дискутировали в присутствии редактора бюллетеня В. Симагина. Я заявил, что после этого готов принять любое решение редактора (шаг был несколько рискованным – с Симагиным у нас были далекие отношения). Владимиру Павловичу идея понравилась, оппоненту, который не сомневался в успехе, – тоже. И встреча состоялась.