Портреты

– Грустно, Роберт, ужасно грустно. Почти все твои сорок лет зависть съедала тебя, направляя всю твою энергию на то, чтобы вредить мне. И чего ты в итоге добился?

– Пусть я не получу Холкрофта, но я хорошо тебе насолил, а что касается меня, то я о себе позаботился, у меня есть кое-что, чем я смогу воспользоваться, пусть под чужим именем, пусть в другой стране. Не думай, что я не приготовился. Полиция еще и шага не сделает, а меня уже здесь не будет. Бедняжке Софии придется их дождаться и за все ответить одной.

София переводила безумный взгляд с Роберта на Макса. Макс едва заметно наклонил голову, и она глубже подвинулась в кресле.

– О, что такое? – спросил Роберт, глядя на Софию. – Ты что, опять попала под его влияние, София? Я думал, у тебя это прошло много лет назад. Не дури, послушайся лучше меня, дорогая.

– Где Рембрандт, Роберт? – спросил Макс, не обращая внимания на его последние слова.

– Давным-давно продан. А ты что думал? Я же не идиот, чтобы держать его у себя.

Услышав это, София насторожилась.

– Но ты же говорил, что не можешь найти покупателя! А как же моя доля?

– Ты так же глупа, как и твой бывший муж, София, – холодно ответил Роберт и снова обратился к Максу.

– Я выручил за картину кругленькую сумму. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь ее скоро увидел – покупатель хотел остаться анонимным. А потом, чего тебе волноваться, ты все равно не доживешь.

– Думаешь? – спросил Макс и посмотрел в окно.

Роберт тоже резко повернул голову, вероятно, услышав звук сирены, сперва далекий, но быстро становившийся все более отчетливым. Голубые отсветы замелькали на стеклах, и он выругался.

– Все кончено, Роберт, – спокойно сказал Макс, – опусти ружье.

Роберт быстро подошел к окну и выглянул на улицу. Потом мы узнали, что внизу было четыре полицейские машины и пол-Скотланд-Ярда. Льюис тоже, оказывается, успел позвонить.

Роберт снова посмотрел на нас, его лицо напоминало сейчас гипсовую маску.

– Да, кажется, я действительно поздновато приехал.

– Ты сделаешь хуже себе. Брось ружье, – повторил Макс.

– Бросить? О, нет. Я все испорчу, если доставлю тебе удовольствие увидеть мое поражение. Этого мне не вынести.

Я услыхала тяжелые шаги возле входа, громкие голоса и потом звук с шумом хлопнувшей двери.

– Твое время истекло, мне и так ясно, что ты проведешь за решеткой остаток своей несчастной жизни, Роберт. Довольно. Ты проиграл.

Я заметила в глазах Роберта странный холодный блеск – это были глаза сумасшедшего. Его лицо исказила жуткая улыбка.

– Ты не прав, – он поднял руку и, онемев от ужаса, я услышала, как он взводит курок, – последнее слово будет за мной, брат. И, не сводя глаз с Макса, он, продолжая улыбаться, вскинул ружье и выстрелил.

Я плохо помню первые мгновения после того, как услышала грохот. Думаю, я была в шоке, и рассудок мой не воспринимал происшедшего. София все время кричала, все громче и громче, и я, кажется, подошла к ней и сильно ее встряхнула, чтобы она замолчала, потому что это было невыносимо. Потом я прижал а ее к себе, чтобы она не могла ничего видеть. Макс упал на колени и смотрел на меня, онемев от ужаса.

Роберт лежал кверху лицом, вокруг него была кровь, и ужасная черная дыра зияла в его голове. Роберт выбрал тот единственный путь, который ему оставался.

Мне кажется, полиция появилась всего через несколько секунд после выстрела, и дальше все напоминало хорошо организованный кошмар. Кто-то, вероятно, догадался принести простыню и накрыть тело, и я почувствовала облегчение. Макс пошел в соседнюю комнату с полицейским инспектором. Я нашла коньяк и принесла его Софии, которая оставалась в том же кресле, в котором просидела весь вечер и рыдала, закрыв лицо руками.

– София, – стараясь говорить мягко, я дотронулась до ее плеча, – выпейте, вам станет легче.

Она покачала головой.

– Почему? – спросила она. – Я не понимаю, почему?

Я не знала точно, о чем она спрашивает, но постаралась ответить.

– Думаю, он понимал, что все кончено, и не хотел...

– Нет, я не об этом. Почему вы такая добрая?

– Добрая? – изумилась я.

– Да. – Она взяла у меня стакан, сделала глоток и закашлялась.

– Я бы сделала это для любого человека, – ответила я смущенно и, взяв низкий маленький стульчик, села возле нее. – Не думайте, что мне вас жалко, это не так. Но я хочу вам сказать, что, открыв Максу правду, вы совершили самый порядочный поступок в своей жизни, хотя это и не снимает с вас вины полностью.

– Да. Мне теперь никогда не оправдаться. У Макса снова есть Дэниел, Роберт мертв, а мне остается пожинать плоды. Вам, наверное, это приятно?

– Знаете, мне отчего-то безразлично. Просто хочется, чтобы все побыстрее закончилось. Так будет лучше для Макса. Хватит с него.

Она посмотрела на меня насмешливо, правда, на этот раз добродушно.

– Я начинаю думать, что вы действительно сможете сделать Макса счастливым, как ни горько мне это признать. У меня не получилось. Я сама виновата, мне было трудно его понять.

– Наверное, Макса невозможно подчинить своей воле.

Она тяжело вздохнула.

– Теперь все это не имеет никакого значения. Как вы думаете, что будет со мной?