Портреты без рамок

Прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, члены комиссии взялись за дело засучив рукава. По их инициативе по всей стране стали создаваться «группы ненависти», преследовавшие разные цели, но объединенные страстью к уничтожению инакомыслящих. Программы, скажем, у Совета белых граждан или Американского совета христианских церквей были разные, однако ностальгия по «чистой Америке» — одинаковой. Сближала и категоричность, крайность воззрений, существовало лишь два цвета — белый и черный. И стало быть: бей «красных», негров, евреев и иностранцев. Члены комиссии заявляли, что искореняют вообще все подрывные элементы, расисты концентрировали свое внимание на неграх, антисемиты донимали евреев, фундаменталисты — католиков, патриоты не жаловали иностранцев, и все ненавидели каждого, и каждый — всех остальных. Доносить имели полное и неотъемлемое право, и если не делали этого, то просто боялись, отмалчивались, отсиживались по углам. Так создавался порочный круг. Роли при этом в развернувшейся кампании распределялись четко — комиссия занималась «разоблачениями», а «группы ненависти» принимали меры на местах; каждая из них становилась маленькой комиссией, и число их множилось.

Стоило попасть в пресловутые списки, формировавшиеся с помощью тех же «групп ненависти», и человек становился изгоем. Без права на оправдание (если не давал показаний на других), без судебного преследования (если ни в чем конкретном замечен не был), ошельмовывая, помещали в социальный карантин, общественный изолятор, относили к прокаженным. Это была огромная по масштабам, спланированная и контролируемая на всех этапах «чистка», операция с национальным охватом. Жизнь десятков тысяч людей оказывалась разрушенной: их называли «предателями» (это слово в одном синонимическом: ряду с «врагами народа», «вредителями»), они получали письма с угрозами, вандализм в отношении их имущества считался мерой «профилактической», не брезговали и обыкновенным рукоприкладством. Но самым страшным было остаться без работы, а попав в «черные списки», ее было не найти.

Устрашающим документом становились «сводные отчеты» комиссии; эти издания, размером с толстую телефонную книгу, играли роль пособий для администраций всех фирм, даже для хозяев квартир, сдававших их внаем, для каждого, кто мог соприкоснуться с «неблагополучными», («неблагонадежными». Сначала появился «основной» список на 45 тысяч человек, а также несколько сот организаций, потом возникли многочисленные добавления к нему — они выпускались периодически. В переиздании дополнения под номером 9 («Добавление IX»), вышедшем в 1954 году, содержалось, например, 250 тысяч имен «лиц, поддерживающих коммунистический фронт». Эти данные и по сию пору, после стольких лет, используются ФБР и ЦРУ, их обобщают, дополняют, в особых отделах такую документацию называют «библией подрывной деятельности в США». Заветы известного руководителя ФБР Эдгара Гувера остаются в силе: он, всегда поддерживавший с комиссией по расследованию антиамериканской деятельности теснейшие контакты, не уставал в свое время утверждать, что «коммунисты и разные красные — это пятая колонна в стране демократии» — и потому нужно неусыпно наблюдать за подозрительными, вовремя их изолируя.

Комиссия при такой внушительной поддержке превращалась в координатора действий всех ультраправых сил и страх внушала не без оснований. И не без оснований уловили в создавшейся ситуации возможность проявить себя самые беспринципные политиканы. На волне антикоммунизма они превращались в «защитников нации», в «патриотов с большой буквы», они самым подлым образом строили свою карьеру на том, что способствовали физическому уничтожению или морально калечили тысячи своих сограждан.