Выше мы отмечали, что возникновение туберкулезной патологии совпало с раскрепощением чувств, эмоций и поведения; многие врачи считают, что раковая патология возникает на почве противоположного — жесткости поведения или подавления чувств (см. главу о Lachesis). Действительно, Carcinosin неоднократно требовался там, где в конституциональной картине можно было наблюдать жестко подавленные эмоции.
У пациента, чья жизнь была просто длительной тяжелой борьбой или у которого есть «основание для продолжительного страха иили несчастья» (Фобишер) — как если бы все печали и страдания мира были собраны и сконцентрированы в этом одном человеке, — там скорее всего будет показан нозод Carcinosin.
Одна пациентка тридцати лет, больная астмой, одинокая и отверженная, которая была в настоящее время несчастливой в любви и которая не реагировала должным образом на прописанные ей лекарства, вдруг была воспринята как типичный пациент, нуждающийся в Carcinosin. Её потребность в Carcinosin была определена частично по тому, что у неё почти в двадцать лет была корь в тяжелой форме, частично потому, что у неё проявлялась типичная для Carcinosin периодичность — «ухудшение с 13 до 18 часов дня» (Фобишер). Она чувствовала упадок духа до такой степени, что ей хотелось покончить с жизнью каждый день в эти часы («стремление к самоубийству», Кларк), и до сумерек она металась туда-сюда, испытывая чувство растущего страха, паникуя и дыша всё с большим трудом. Затем в 19 часов её астма смягчалась, и она оставалась в сравнительно спокойном состоянии весь вечер.
Carcinosin был прописан в соответствии с рекомендациями Фобишера в разведениях 30Х, 200Х и 1M три дня подряд (для того, чтобы свести к минимуму ухудшение), что дало самые прекрасные результаты, устранив как физические, так и психические симптомы.
Совсем другим случаем, потребовавшим назначить этот нозод, была женщина среднего возраста, жалующаяся на привычную бессонницу. Она была жизнерадостным человеком, полным сил, остроумным и оригинальным в разговоре, при необходимости остра на язык и с большим сексуальным зарядом — на вид она казалась типом Lachesis со значительной прослойкой Nux vomica в её натуре, но не реагировала ни на одно из этих двух лекарств.
Более глубокое знакомство с ней показало, что в юности, примерно до двадцати лет, она была задиристой и независимой, участвовала в бунтах, устраиваемых молодежью, а позднее у неё появилась склонность неудачно выражать свои эмоции, не отменяя правил общества или законов морали каким-либо индивидуальным путем, но всегда стараясь самоутвердиться, даже во вред себе. Её мятежный дух был ясно выражен в речи, которая была приперчена такими военными фразами, как: «Давайте я отправлю свои мысли в поход», «На мою личную жизнь было совершено нападение», «Я подверглась атаке ненужного родительского совета», «Моя защита развернула свои ряды, когда внезапно…», «Я узница своей собственной любви», «Я вынуждена подавлять эти попытки вторгаться на мою территорию», «Я стала жертвой их эгоизма», «Само мое сердце было в осаде» или даже поэтически (говоря о своём сыне, которого берегла как «зеницу ока»): «Он — одно из тех жизнерадостных существ, кому покоряется солнце».
Впоследствии эта психология борца была отмечена и в других пациентах, которые хорошо реагировали на этот нозод. Интересно, что и врачи, и непрофессионалы в равной степени пользуются такими военными выражениями, когда говорят о раке («вести войну с…; поход против…; жертвы… и т. д.) в гораздо большей степени, чем о других болезнях.
Исходя из её внешности, характерной для Carcinosin, её смуглого лица цвета «кофе с молоком» с многочисленными родинками, которые Фобишер считает ключевым симптомом (как и пигментные пятна), а также потому, что Фобишер считает бессонницу в анамнезе у взрослых и у детей отличительным симптомом этого нозода, был назначен Carcinosin 1M. Её сон нормализовался, и, кроме того, она стала реагировать на Lachesis и Nux vomica в тех случаях, когда у неё снова появлялись эти же жалобы. Если же они не улучшали состояние, то прописывалась очередная доза Carcinosin.