Портреты и размышления

Мир странный и жестокий мир,
О, дай нам мир иной!
                       Где нет ни распрей, ни сражений,
                       Ни жажды власти, но этот мир
                       Тебе неведом.
О, дай нам этот мир, и день грядущий
Да одарит детей твоих детей.
Мир, где рассвет расцвел, как цикламен,
Под шепот моря на зеленом склоне,
Где шелест виноградных лоз, и трепет розы,
И солнца блики на песках у древних стен,
И все прекрасное, что сделано людьми,
Вся верность, простота и правда,
Как драгоценность, в золотой оправе
Из золота одной любви.
          В тебе есть сила, власть и слава,
          А мы — так слабы и малы,
          Но скрылись мы в кристальном мире,
          Неведомом тебе.
О, дай нам этот мир!

                                    * * *

Внуши мне дар любить ее любовью совершенной…

          Ожесточенная душа, стань нежной на мгновенье,
          Забудь о мертвых и о том, что ты была в аду,
          Но помни только об одной любви.
Пусть пламя жизни обреченной догорает,
Будь благодарен ей. Представь себе:
Ты мог бы умереть, мечтая об акциях и фунтах,
И не изведать жизни.
          Но ты, ты жил! Ты знал восторг
          Прикосновения руки и поцелуя. Ты вдыхал
          В ее глаза и губы жизнь. О сердце,
          Замри в груди от страстного желанья
          Отдать лишь ей всего себя,
          Забыть про гордость и — погибнуть.
Холмы и горы, тихий, темный лес,
Луна и месяц, звезды провиденья,
Весенние цветы, блеск осени и летний зной,
Прекрасные, любимые творенья,
О, будьте благосклонны!
                        — Ты жаждешь невозможного.

Для каждого, кто хочет узнать творчество Олдингтона, — это произведение, с которого можно начать и каким можно закончить знакомство. Потом можно взять «Сон в Люксембургском саду» и пролистать «Образы желания». Это лучшие из его стихов. Из литературно-критических статей и эссе для начала лучше всего взять «Романские лирические стихи», «Вольтера» и «Artifex». Из прозы — «Все люди — враги» и «Дороги к славе». А когда вы прочтете эти книги, вам, несомненно, захочется прочесть все другие его произведения.

Мне остается только пожалеть о том, что мне не удалось написать такой очерк об Олдингтоне, который заставил бы множество новых читателей прочесть его книги и испытать то наслажденье, какое не получишь ни от какого другого современного писателя.

Пер. Ю. Палиевской*[2]

Творчество Троллопа {}

I

Троллоп^{51} был хорошим и интересным человеком, но мы едва ли что-либо о нем знали бы (уж во всяком случае, гораздо меньше, чем, например, о сэре Генри Тейлоре^{52}), если бы он не написал своих книг. И теперь пора поговорить о них.

Критики и в его время, и позже никогда не чувствовали себя с Троллопом уверенно и обычно укрывались за неловкой снисходительностью, точно похлопывая его по плечу. На протяжении его творческой жизни, продолжавшейся почти сорок лет, о нем писали много. Иначе и быть не могло: как-никак он написал сорок семь романов, а на страницах викторианских журналов и газет — «Спектейтора»^{53}, «Сэтердей ревью»^{54}, «Таймс»^{55} и прочих — места более чем хватало. Их литературные обозреватели чаще всего были неглупыми и образованными людьми. Но они недоумевали.

Эти романы — во всяком случае, большинство их — явно доставляли читателям удовольствие и, возможно, были превосходны… Но почему? В них не хватало «воображения» — качества, которое люди нетворческие, по-видимому, всегда ищут у людей творческих. Троллоп не преображал жизнь, как ему следовало бы делать, по мнению даже тех, кто его хвалил, вроде Р. Х. Хэттона в «Спектейторе». Его критики обладали редким дарованием не замечать его поистине редкого дарования. Распознать это дарование было дано только собратьям — писателям очень высокого ранга — Генри Джеймсу^{*}, а главное, Льву Толстому (который, хотя ни читающая публика, ни сам Троллоп этого не знали, чрезвычайно им восхищался).