Портреты и судьбы: Из ленинградской Пушкинианы

В письмах к брату из южной ссылки наряду с выражением нежных чувств, наставлениями Пушкин высказывает свои взгляды на формирование человека вообще, говорит о своих жизненных принципах, своем мировоззрении. Поэта беспокоит неустроенность брата (с февраля 1821 года он уже не учится и нигде не служит): «Мне без тебя скучно — что ты делаешь? В службе ли ты? Пора, ей-богу, пора. Ты меня в пример не бери — если упустишь время, после будешь тужить — в русской службе должно непременно быть 26 лет полковником, если хочешь быть чем-нибудь, когда-нибудь…» Пушкин советует Льву серьезно подумать о военной службе. Если он определится в какой-нибудь полк Н. Н. Раевского (героя Отечественной войны, командира 4-го армейского корпуса, расквартированного в Киеве), то ему, по мнению брата, скоро дадут офицерский чин, а потом переведут в гвардию. «Раевский или Киселев (Павел Дмитриевич Киселев — начальник штаба 2-й армии, генерал-адъютант. — Авт.) — оба не откажут», — пишет поэт из Кишинева 4 сентября 1822 года. Александр Сергеевич просит брата больше читать («чтение — вот лучшее учение»), спрашивает, пишет ли он что-либо. Одно из писем кончается словами: «Если увидимся, то-то зацелую, заговорю и зачитаю…» С этими письмами связано незаконченное стихотворение Пушкина, озаглавленное им «Л. Пушкину».

Брат милый, отроком расстался ты со мной —

В разлуке протекли медлительные годы;

Теперь ты юноша — и полною душой

Цветешь для радостей, для света, для свободы.

Какое поприще открыто пред тобой…

Особенно интересны «общественные» заповеди, высказанные Пушкиным в одном из осенних писем 1822 года: «Тебе придется иметь дело с людьми, которых ты еще не знаешь… презирай их самым вежливым образом: это — средство оградить себя от мелких предрассудков и мелких страстей, которые будут причинять тебе неприятности при вступлении твоем в свет. Будь холоден со всеми; фамильярность всегда вредит; особенно же остерегайся допускать ее в обращении с начальниками, как бы они ни были любезны с тобой… Никогда не забывай умышленной обиды, — будь немногословен или вовсе смолчи и никогда не отвечай оскорблением на оскорбление. Если средства или обстоятельства не позволяют тебе блистать, не старайся скрывать лишений; скорее избери другую крайность: цинизм своей резкостью импонирует суетному мнению света, между тем как мелочные ухищрения тщеславия делают человека смешным и достойным презрения. Никогда не делай долгов; лучше терпи нужду; поверь, она не так ужасна, как кажется, и во всяком случае она лучше неизбежности вдруг оказаться бесчестным или прослыть таковым. Правила, которые я тебе предлагаю, приобретены мною ценой горького опыта. Хорошо, если бы ты мог их усвоить, не будучи к тому вынужден. Они могут избавить тебя от дней тоски и бешенства…»

В эти годы поэт часто прибегает к помощи брата в издательских делах. Через Льва Пушкин посылает для «Полярной звезды» Бестужева и Рылеева свои стихи и отрывки из «Евгения Онегина». Отрывок из III главы — разговор Татьяны с няней — был помещен в альманахе «Звездочка» (в связи с прекращением в 1825 году издания «Полярной звезды»). Пушкин умоляет Левушку выкупить у Никиты Всеволожского проигранную им тетрадь стихов, переписанных поэтом для предполагаемого в 1820 году издания его стихотворений.

Льву Сергеевичу посвящает Пушкин первую главу «Евгения Онегина», — в ее издании принимал участие и младший брат поэта.

Лев Пушкин обладал способностью запоминать очень быстро целые поэмы. Благодаря этому преждевременно, до напечатания, достоянием читающей публики становились только что написанные произведения Александра Пушкина. «…Пушкин — мальчик 21 года, который так и кипит; он иногда заставляет нас много смеяться — мы видим его почти каждый день… У Льва Пушкина изумительная память, он знает массу стихов на память и почти все стихотворения своего брата; он может прочесть поэму «Цыганы» с одного конца до другого», — пишет С. М. Дельвиг своей подруге А. Н. Семеновой в конце 1825-го — начале 1826 года. По словам П. А. Вяземского, с Львом погребены многие неизданные стихотворения Пушкина, «даже не записанные, которые он один знал наизусть». При помощи Льва Пушкин поддерживал деловые отношения с издателями и книгопродавцами, выписывал книги, продавал свои сочинения, получал деньги.

Славой своего брата Лев Сергеевич чрезвычайно гордился. Как и Ольга Сергеевна, он очень заботился о сохранении эпистолярного наследия Пушкина. До конца своих дней Левушка Пушкин пользовался дружбой друзей старшего брата.

Лев Пушкин получил воспитание в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте — он помещался тогда в доме надворного советника Отта на Фонтанке (теперь участок дома 164; здание не сохранилось). Поступил Левушка туда в сентябре 1817 года и проучился до 26 февраля 1821 года, курса не кончил.