Портреты Смутного времени

Наступил критический момент восстания. Однако Василий Шуйский нашел выход. Он предложил напугать стрельцов расправой над их семьями. Ведь московские стрельцы, в отличие от веселых мушкетеров Людовика XIII, не были сорви-головами и искателями приключений, а превратились в благополучных мещан, обросших семьями, огородами, многие занимались ремеслами и торговлей. Заговорщики закричали: «Пойдем в Стрелецкую слободу, истребим их жен и детей, если они не хотят нам выдать изменника, плута, обманщика». Понятно, что для стрельцов это была страшная угроза, и они вступили в переговоры с нападавшими. Сошлись на компромиссе: «Спросим царицу: если она скажет, что это прямой ее сын, то мы все за него помрем. Если же скажет, что он ей не сын, то бог в нем волен».

В ожидании ответа от Марфы заговорщики с ругательствами и рукоприкладством спрашивали Лжедмитрия: «Кто ты? Кто твой отец? Откуда ты родом?» Он отвечал: «Вы все знаете, что я царь ваш, сын Ивана Васильевича. Спросите обо мне мать мою или выведите меня на Лобное место и дайте объясниться».

Тут явился князь Иван Васильевич Голицын и сказал, что он был у царицы Марфы, и она ответили, что сын ее убит в Угличе, а это самозванец. Народу эти слова передали, добавив, что сам Дмитрий признался в своем самозванстве и что Нагие подтверждают показания Марфы. Тогда отовсюду послышались крики: «Бей его! Руби его!» Из толпы выскочил боярский сын Григорий Валуев и выстрелил в Дмитрия, приговаривая: «Что толковать с еретиком. Вот я благословлю польского свистуна!» Остальные порубили труп и бросили его на тело Басманова со словами: «Ты любил его живого, не расставайся и с мертвым». Затем трупы раздели и поволокли через Спасские ворота на Красную площадь. Поравнявшись с Воскресенским монастырем, толпа остановилась, чтобы спросить у Марфы: «Твой ли это сын?» Та ответила: «Вы бы спрашивали меня об этом, когда он был еще жив, теперь он уже, разумеется, не мой».

ВАСИЛИЙ ШУЙСКИЙ

Род Шуйских занимает особое место в истории Руси XV — начала XVII века. На Руси род Шуйских всегда считался вторым по знатности после правившего рода потомков Ивана Калиты, внука Александра Невского. А за рубежом (в Польше, в Австрии) Шуйских именовали «принцами крови».

Шуйские вели свой род от князя Андрея Ярославовича, брата Александра Невского. Хотя Андрей был младшим братом Невского, но его потомки формально обладали большими правами на владение Русью, так как именно Андрей, а не Александр был в 1249 году возведен великим монгольским ханом на престол великого князя владимирского.

Андрей Ярославович был женат на Устине, дочери Галицкого князя Даниила, и имел от нее трех сыновей. Второй сын Василий Андреевич стал удельным князем Суздальским, а затем был великим князем владимирским, то есть формально сюзереном московского князя Даниила.

Несмотря на казни и конфискации земель, при Иване Грозном клан Шуйских не только выстоял, но и к концу правления Ивана IV кое в чем усилил свои позиции. Так, например, Шуйским удалось получить суздальские вотчины казненных князей Горбатых. Горбатые были потомками суздальских князей и отдаленными родственниками Шуйских. К 1584 году Шуйским принадлежали огромные владения по всей России от Пскова до Суздаля, от Шелони до Козельска. К моменту смерти Ивана Грозного Иван Петрович и Василий Иванович Шуйские и Василий Федорович Скопин-Шуйский имели боярские чины.

Обратим внимание на интересную деталь. В 70-х — начале 80-х годов XVI века Шуйские всем родом были зачислены в состав «особого двора», возможно, некоторые из Шуйских служили в опричнине в конце ее существования. (Особый двор был создан Иваном Грозным в 1573 году взамен опричнины.) Так что неясно, получили ли Шуйские земли А. Б. Горбатого-Шуйского за родство с казненными или за службу при дворе. Интересно, что к марту 1584 года в составе земской Боярской думы не было ни одного Шуйского, а в «дворцовой» Думе были бояре Василий Федорович Скопин-Шуйский и Иван Петрович Шуйский.

Однако участие в борьбе за власть для Шуйских было несколько затруднено, так как в 1584-1585 годах несколько Шуйских были на воеводствах в больших порубежных городах. Так, Василий Федорович Скопин-Шуйский был воеводой в Новгороде, Иван Петрович Шуйский — в Пскове, а Василий Иванович — в Смоленске. На ход дел при дворе они могли влиять очень мало, по крайней мере, до возвращения в Москву.

Боюсь, что кого-то из читателей утомила длинная родословная Василия Шуйского, но без нее нам не понять значение рода Шуйских в истории Смутного времени. Для нас это далекая старина, а в начале XVII века и Шуйские, и вся московская знать прекрасно были осведомлены обо всех нюансах своих родословных. Василий Шуйский не мог забыть, что четыре поколения его предков, начиная с Андрея Ярославовича, были властителями Руси — великими князьями владимирскими — и сто с лишним лет боролись за владимирский престол с Александром Невским и его потомками. Не забывали Шуйские, что по женской линии в род вливалась королевская и императорская кровь.