Портреты в черных тонах (Стеклянная тень – исход)

У Мезенцева загорелись глаза. Профессор не уставал поражаться, глядя на этого человека. Мезенцева ничто не могло сломить. Даже от собственной смерти он хотел получить выгоду.

– Распорядись принести мою одежду, Генрих.

– Ты должен уделять мне час времени в день, Аркадий, иначе я сочту себя убийцей.

– И ты им станешь, профессор. Тихая смерть в постели под капельницей мне не нужна. Достань хороший яд. Завтра я напишу завещание. Мое тело вскрывать будешь ты, яда в организме не найдешь. Я должен сдохнуть с допитой рюмкой коньяка в руке, а не на больничной койке. Моей слабости никто не увидит.

Флярковский ничего не ответил. Спорить с Мезенцевым невозможно. Либо ты говоришь «да» либо идешь ко всем чертям с матерями. По-другому ни у кого не получалось.

2.

Вечеринки в доме Мезенцевых проводились каждую пятницу. Народу собиралось много. Из местных вельмож приглашались единицы. В первую очередь личный друг и бывший партнер Мезенцева Роман Григорьевич Сутягин. Когда-то два крутых директора разных заводов объединились и создали на заре девяностых общую империю. Сутягин был немного моложе бывшего компаньона, абсолютно здоров и в отличие от Мезенцева не слыл бабником. Да это и объяснимо – он был женат на молодой энергичной женщине. От такой не погуляешь. Эльвира, жена Сутягина, на пятничных вечеринках не появлялась. Причины ее отчужденности не обсуждались.

В список местных вельмож входил и мэр города с редкой фамилией Стопани, Захар Матвеевич. Он был многим обязан Аркадию Сергеевичу, так как его предвыборная кампания на пост главы города проходила на деньги Мезенцева. Ну и совет директоров компании с женами, а также любимчики Мезенцева из низших слоев, в частности секретарши – девушки в большинстве молодые и миленькие. Остальные гости приезжали из других городов, где находились филиалы компании, так называемые «дочки».

Места хватало всем. Особняк в центре города принадлежал когда-то известному купцу, потом к особняку со всех сторон приросли другие здания и выстроилась целая улица. В соседних домах жили обычные смертные, а в особняке – только Мезенцев с дочерью и прислугой. Жена хозяина покончила жизнь самоубийством, когда Маша была еще девочкой. Больше Аркадий Сергеевич не женился.

Главным украшением вечеринок была сама хозяйка, дочь великого магната и его единственная наследница Мария Аркадьевна Мезенцева. Отец ее обожал. Впрочем, она слыла всеобщей любимицей.

От родителей Маша взяла все самое лучшее. Как и мать, она была невероятно красивой. Но помимо удивительной внешности унаследовала от отца деловую хватку, холодный расчет, острый ум, решительность и многие другие качества, о которых мало кто знал. Ветераны компании помнили Машу с детства. После возвращения из Москвы, где она с отличием окончила университет, отец ввел ее в совет директоров.

В отличие от папочки Маша очень по-доброму относилась к служащим компании и ни с кем не ругалась. Ей даже жаловались на отца, и она часто принимала сторону пострадавшего. Никакой заносчивости и высокомерия. За это Марию любили и не завидовали ей. Она не скрывала свою личную жизнь, часто приводила на вечеринки женихов. Маша любила простых ребят, но талантливых. Правда, вряд ли к кому-то из них относилась серьезно. Похоже, Бог лишил ее дара любви.

Мужчины молились на свою принцессу. Через пару месяцев после знакомства с Машей этих ребят невозможно было узнать. Из плебеев они превращались в патрициев, она давала им дорогу в жизнь, а потом бросала, переключаясь на новых. Кто-то из ее бывших становился артистом, кто-то музыкантом, бизнесменом, их лица уже мелькали на афишах и обложках журналов, но не рядом с Машей. Несмотря на возраст, о семье она даже не задумывалась. С одной стороны, это вызывало жалость, с другой – люди понимали: найти достойного партнера женщине с ее данными очень трудно. О деньгах и говорить не приходится.

В одном из залов особняка, возле шведского стола, тихо переговаривались две кумушки.

– Какой у Маши безупречный вкус. Она опять затмила всех своим нарядом, – шептала первая дама, то и дело поправляя на груди изумрудную брошь в золотой оправе.

– И обрати внимание, милочка, никаких украшений, – кивала ее собеседница, пожилая женщина с копной седых волос.

– Она принципиально их не надевает. Тут каждая старуха обвешана бриллиантами, как новогодняя елка. Жалко закрывать такую шейку с бархатной кожей стекляшками. Хороша!

Некоторое время женщины молча наблюдали за гостями, а потом вновь зашушукались.

– Я слышала, у Маши есть соперница, – уверенно заявила седовласая сплетница.

– Это кто же? Такого не может быть!

– Жена Сутягина, милочка. Вот почему Роман и приходит без Эльвиры. Не хочет другу на мозоль наступать. По богатству они равны. Тут их никто не переплюнет. Не тягаться же им своими женщинами.

– Но там жена, а здесь дочь, – возразила дама с брошью.