Портреты в черных тонах (Стеклянная тень – исход)

Шкляров исходил из обычной логики. Единственный человек, которому была выгодна смерть Сутягина, была и остается его жена. Мало того, он считал, что она сама застрелила мужа. Выстрел в правый висок не опровергал эту версию, а подтверждал ее. Ошибка сделана умышленно, чтобы отвести от себя подозрение. Эльвира понимала, размышлял Шкляров, что для самоубийства у мужа не было причин, а значит, в него никто не поверит, поэтому самоубийство было инсценировано плохо осведомленным киллером. Коротков не тот человек, который способен пойти на убийство. Эльвира нашла дурачка для подставы, а сам Коротков к оружию не притрагивался. Нанимать киллера для убийства Сутягина очень опасно. Потом попадешь в сети шантажа и уже не выпутаешься из них. Лучше и проще все сделать самой, а киллера нанять для убийства Короткова. Был человек, и его не стало. Кто? Зачем? Почему? Не имеет значения. Но для завершения следствия вполне подходящая фигура.

С мнением Шклярова многие согласились. Но что это меняло? Были нужны доказательства, и неоспоримые, учитывая мощный костяк адвокатского корпуса, окружающий новую олигархшу. Эльвира вела себя слишком самоуверенно. Она приходила к следователю без адвоката и была готова отвечать на вопросы прямо, незатейливо, просто.

– Зачем человеку алиби, если он не совершал преступления? Я бы сомневалась в правдивости того, кто имеет безупречное алиби. Мне оно не нужно. Я не намерена оправдываться и доказывать свою невиновность. А вот ваше дело – доказать мою вину.

Железная позиция. Следствие зашло в тупик. Формально убийство считалось раскрытым, но Шкляров продолжал копать.

В это время произошло одно событие, которое помогло многое расставить по местам. В кабинет Шклярова вошел майор Соснин.

– Приветствую, Илья Наумыч.

– Привет, Степа. Есть новости?

– Наши ребята, наблюдающие за домом Сутягиной, задержали подозрительного парня. Болтался без дела возле ее особняка напротив въездных ворот и чего-то ждал.

– Где он?

– За дверью. Решили доставить его прямо к вам.

– Давай его сюда.

Двое оперативников завели в кабинет неказистого парня лет тридцати в потертых джинсах, потрепанной куртке, с рюкзачком за спиной.

– Нуте-с, молодой человек, присаживайтесь и рассказывайте, – улыбаясь и почти ласково предложил Шкляров, видя расстроенное лицо парня.

Пока его держали за дверью, он наверняка успел прочесть табличку, на которой было написано, что кабинет принадлежит старшему следователю по особо важным делам. Выше идет только начальник следственного управления прокуратуры. Любой испугается, это же не отделение милиции.

Парень присел на край стула, оперативники вышли, а Соснин остался.

– Я даже не знаю, что сказать, – начал парень. – Подбросили мне халтуру, я работу сделал, но мне не заплатили. Думал, может, мне что-то Эльвира Николаевна заплатит. Хотел ее подстеречь у ворот.

– А какого рода халтурка?

– Я репортер из местной газеты. Часто бываю на презентациях и прочих мероприятиях. Был и на выступлении Сутягина перед студентами в университете. Там ко мне подошел какой-то тип. Сказал, что руководит службой безопасности Сутягина. Отвел меня в кабинет ректора, там мы с ним с глазу на глаз и поговорили. Он заплатил мне небольшой аванс. Так, на дорогу и харчи. Обещал три тысячи долларов за результат. Но когда я вернулся, выяснилось, что Сутягина убили. Его жена тут же распустила всех, кто непосредственно работал с ее мужем. Гонорар мой накрылся медным тазом. Вот и все.

– Гладко рассказываешь. Как тебя зовут?

– Ерохин Валентин.

– Ну а почему не говоришь о главном, Валентин. В чем заключалась твоя работа?

– Ах да. Мне тот тип сказал, будто Эльвира купила две путевки в заповедник «Спасское», на три дня. Это в семистах километрах к востоку от нас. Озеро Жемчужное. Сутягин в это время уехал в Красноярск. Я должен был сделать серию снимков компрометирующего характера, так как муж, то есть Сутягин, не доверяет Эльвире и подозревает ее в измене. Я должен был доказать, что снимки сделаны именно там и именно в эти дни. Я не знал, как это сделать. Но меня случай выручил. Над центральным офисом заповедника, где расселяют по коттеджам приезжих, висит светящееся табло: погода, часы, календарь. Я приехал раньше Эльвиры и подождал ее возле офиса, выбрав нужный ракурс. Она приехала на машине с мужчиной. Подозрения оказались не напрасными. Они пробыли там двое суток и срочно уехали. Видимо, им сообщили о смерти Сутягина.

– Компромат набрал? – спросил Шкляров.

– Еще какой! – гордо ответил парень.

– Показывай.

Ерохин достал из рюкзака пухлый пакет с фотографиями. Шкляров взглянул на несколько снимков и все понял.

– Вот что, Валентин. Фотографии и негативы мы у тебя конфискуем. Они будут подшиты к делу об убийстве. Мы не Рокфеллеры и даже не Сутягины, но оплатить твой труд как внештатному сотруднику, принимавшему участие в следствии, можем.

Шкляров написал записку и передал парню.

– Иди в четырнадцатый кабинет, там оформят все бумаги.

– Спасибо, – заулыбался Ерохин. – Но мне надо домой заскочить за паспортом.

– Действуй.