Порция красивого яда

Не будет той искры, от которой мы раньше сгорали.

Но напряжение между нами только усилилось.

Она по-прежнему прислушивается к каждому моему слову. Она по-прежнему знает, что именно мне нужно, чтобы возбудиться. И она позволила мне войти в нее, как в наказание, принимая каждый дюйм меня так, как не принимала ни одна женщина до нее.

Часть меня хотела кончить в ее киску. Это единственное, чего мы никогда не делали, и единственное из ее первого опыта, на который я не претендовал как на свой собственный. Но когда рядом с кем-то чувствуешь себя так, будто тебе нечем дышать, то беременность — это не тот риск, на который хочется идти.

И еще бомба, которую она сбросила на меня перед уходом.

Кто-то знает.

Более полутора лет я говорил себе, что все это позади. Осталось в прошлом. Но я ошибался, потому что есть кто-то, кто держит это над головой Лейкин, как гильотину, ожидая своего часа, чтобы нанести удар.

Боже, как бы я хотел, чтобы она мне сказала. Хотелось бы, чтобы она хоть что-то сказала вместо того, чтобы выйти за дверь и дать мне возможность поверить в то, что мои худшие опасения подтвердились — я недостаточно хорош для нее. Я понимаю, она пыталась защитить меня, но даже тюрьма была бы лучше, чем это.

Я столько времени потратил на то, чтобы возненавидеть ее, думая, что так будет легче жить без нее. Я лежал часами и прокручивал в голове все негативные моменты. Даже звук ее голоса, который говорил мне, чтобы я перестал ее искать, крутился в моей голове, как будто моя голова была камерой пыток, созданной специально для меня. Но сейчас, когда она дома, это все равно чертовски тяжело.

Трудно быть рядом с ней и не хотеть ее. Все, что у нас было, все еще здесь, на заднем плане. Я все еще чувствую электричество, витающее в воздухе между нами. И это так заманчиво — снова погрузиться в это. Вернуться к ней. Но я не могу. Тревога от одной только мысли об этом переполняет меня, заставляя отступить в темный угол, где никто и никогда не сможет сломать меня снова.

Если я перестану злиться, я знаю, что именно это и произойдет. В итоге я потеряю бдительность и снова погружусь во все то, чем она является. А это не то, чем я могу рисковать.

Я этого не переживу.

Перевернувшись на спину, я беру телефон с тумбочки и звоню Кэму. Если я буду продолжать лежать здесь, мысли о Лейкин сожрут меня заживо. Мне нужно выйти ненадолго. Отвлечься.

— Как дела? — отвечает он.

Слава богу. — Ты дома? Мне нужно пиво.

Кэм усмехается. — Ты сейчас буквально над баром.

Я закатываю глаза. Я действительно не в настроении для этого дерьма. — Пошел ты. Забудь, что я звонил.

— Заткнись и приезжай, — говорит он со вздохом, понимая, что это немного серьезнее, чем он думал.

Мы вдвоем вешаем трубку, не попрощавшись, и я поднимаюсь с кровати. Надеюсь, Лейкин уже не будет внизу, когда я соберусь уходить.

Дверь Кэма не заперта, когда я прихожу туда, но даже если бы это было не так, у меня есть ключ. Так же, как у него есть ключ от моей квартиры. Мали смеялась и называла это нашим бромансом, но меня это никогда не удивляло. Она уцепится за что угодно, если это означает, что она может поиздеваться над нами по этому поводу.

Мой лучший друг сидит на диване, и я подхожу к нему, чтобы сесть рядом, и беру контроллер с журнального столика. Тот, что стоит рядом с ледяным пивом, которое ждет меня. Он пристально наблюдает за мной, сузив глаза до щелок, пытаясь понять меня.

— Хочешь поговорить об этом?

Я даже не смотрю на него, когда отвечаю. — Нет.

И это единственное, что было сказано вслух, прежде чем я открыл пиво и мы начали играть в игру NHL Center Ice.

Видеоигры — это всегда идеальный способ отвлечься. Ты настолько сосредоточен на том, что делаешь, что другие мысли даже не имеют возможности тебя достать. Это была большая часть того, как я пережил первые несколько месяцев без Лейкин.

Я почти не ел, почти не заботился о себе, мои волосы практически прилипли к голове, но я был мастером почти во всех видеоиграх. Несколько раз я даже уговорил Мали поиграть со мной, но она никогда не была склонна к умению проигрывать, и я не собирался позволить ей выиграть.

Она мне нравится, но не настолько.

Через час или около того после начала игры стук в дверь заставляет Кэма приостановить игру, и он встает, чтобы открыть дверь. Есть только один человек, который может прийти так поздно, но это никогда не бывает без предупреждения. Однако, когда я вижу, кто вошел, я понимаю, почему в этот раз все по-другому.

Мали тащит за собой задыхающуюся Лейкин. Каждый вдох у нее неглубокий, и она пытается выпустить гораздо больше воздуха, чем вдыхает. Кэм в панике смотрит на сестру и Мали.

— Что, черт возьми, происходит?

Я готовлюсь к тому, что будет дальше, и первая моя мысль — это все произошло по моей вине. Трахнуть ее, а потом оставить там — вот до чего я ее довел. До вечной панической атаки. И даже несмотря на то, что я сейчас в ярости, один ее вид затрагивает те части меня, которые я стараюсь держать в тайне.