Порубежники. Далеко от Москвы

Тележный возница откинул край полога. В повозке на промасленной подстилке лежала гаковница42 длиной в два аршина. Три стальных полукольца крепили к ложу из широкого бруска короткий толстый ствол, слегка расширенный к концу. Рядом с орудием стояло два маленьких бочонка с порохом и дощатый ящик без крышки, доверху наполненный мелкой дробью и пулями размером с крупный грецкий орех.

Андрей Петрович скользнул по гаковнице равнодушным взглядом и, тут же потеряв к ней интерес, скомандовал караульным послужильцам:

– Эй, ты! Скажи, чтоб живо гостю баню готовили. А ты людей возьми на заботу. Пущай накормят, ну и прочее там… И ты не стой столбом. О конях подумай. А ты, Сидор Михалыч, вели стол накрывать. Трапезничать нынче станем.

Отдав распоряжения, Андрей Петрович повернулся к Козлову и посмотрел на него с затаённой надеждой. Слуга Воротынского усмехнулся. Суетливая поспешность юного князя не добавляла ему уважения в глазах холопа, господин которого всегда вёл себя степенно и чинно. Козлов жестом предложил прогуляться и, не дожидаясь ответа, пошёл по лобному месту. Андрей Петрович догнал его через несколько шагов. Оба молчали. Под ногами ломался тонкий лёд грязных лужиц и его тихий хруст отдавался в густом морозном воздухе.

– Что ж. Нынче из Крыма добрые вести пришли. – наконец заговорил Козлов, перед этим дважды оглянувшись по сторонам. – Михаил Иванович, едва про дворян в белёвской земле узнал, сразу же к Давлет-Гирею гонца отправил. Долго, правда, судили-рядили, как да чего, но всё ж договорились. В Бахчисарае тоже понимают, чем для них обернётся, ежели Москва в порубежье нашем укрепится. Не хотят, чтобы Дико поле заселялось. И нам того не надобно. Потому договорились с ханом. Так что скоро великий князь из степи подарочек получит.

– Какой?

– Набег большой в порубежье придёт. Пришлёт хан пару тысяч нукеров. Да к ним всякой шелупони степной добавится. Одним словом, большая сила соберётся. А великому князю не до нас. Ему на Балтике забот не счесть. Литовцы Полоцк отбить норовят. Ляхи, свея. Со всех сторон напирают. Так что на Оке совсем мало сил останется.

Козлов остановился в самом центре лобного места. Андрей Петрович не сводил с него пристального взгляда.

– Так чего ж в таких вестях доброго? – озадаченно спросил Бобриков.

– Михаил Иванович нынче большим воеводой в порубежье будет. На левом берегу полки так встанут, чтобы крымца дальше Жиздры не пустить.

Андрей Петрович задумался.

– Но ведь так выйдет, мы без защиты остаёмся?

– Вот-вот, вовсе без защиты. Бобрик твой и Белёв. Разумеешь?

– Нет покуда.

– Надобно тебе, Андрей Петрович, как степняк придёт, пропустить его без боя. Через Бобрик у него один путь – Ленивый брод. А ежели пройдёт, так до самого Белёва чисто. Грабь, жги. Тебя сыроядцы не тронут, про то разговор с ханом был. И дальше Жиздры, к Перемышлю не пойдут. Туда их Михаил Иванович с государевым полком не пустит. А вот Белёв разорят в пепел. А с ним и дворян всех. Под чистую. А в таком разе и нам Москва неопасной станет. Не то, что нынче.

– А нынче что ж? – Андрей Петрович удивлённо вскинул брови и по выражению его лица Козлов понял, что юный князь и правда озадачен. – Неужто дворяне сии так страшны? Их же всего-то сотня, да и та неполная.

Козлов покачал головой.

– Ну, знаешь, Андрей Петрович. На первой, не полна сотня – это ведь токмо помещики. А уж нынче в Белёв по приказам казённым ещё служилых нагнали. Стрельцы, пушкари да другие всякие. Почитай, ещё боле сотни наберётся. А это две уже. У тебя вот послужильцев сколько? С белёвскими сорок. У иных князей верховских и того не наберётся. По два-три десятка держат, потому как больше – разорительно. Поди, попробуй, прокорми этих рубак, да всё нужное им дай. Коней, доспехи… Да что я тебе, сам, небось, ведаешь, каково это – ратных людей держать.

– Да уж ведаю. – печально признался Бобриков.

– Вот то-то. А коли так выходит, во всём верховском порубежье у царя самый сильный кулак собрался. Две сотни вояк. Да каких. Испытанных. А у князей по горсточке. У тех, кто побогаче, – пять-шесть десятков. А уж боле сотни кто собрать может, таких во! – Козлов поднёс к лицу Бобрикова ладонь и растопырил пальцы. – Одной руки хватит сосчитать. Вот и выходит, что нынче самый сильный средь верховских вотчинников – великий князь Московский. А не годится этак. Нет, не годится. Потому Михаил Иванович и выбил тебе Белёв в кормление. Чтобы государевых людей в порубежье не было. Через то и Дико поле царь заселять не стал бы. Не смог попросту. Да вишь, каку хитрость царь выдумал… Всё одно дворян нагнал. Потому и надобно извести нынче их. Инше быть беде в порубежье верховском. Теперь понял?

Бобриков зажмурился и потряс головой.

– Кругом всё плывёт… – признался он. – Вроде понимаю, да поверить не могу, что такое слышу. А главное, что сам к столь большим делам причастен.

Козлов рассмеялся, и Андрей Петрович обиженно насупился.