Поручается уголовному розыску

Степан Степанович, слушая Семенюка, внимательно изучал телеграмму. "По всей вероятности, ее послала Бураевская". В таком случае, почему она заявила Бирюкову, что встретила Семенюка на вокзале впервые и дала ему деньги чисто из жалости? Почему Семенюк отрицает знакомство с ней? Если не Бураевская, то кто из райцентра не может понять равнодушия Игоря Айрапетова к судьбе Семенюка?" -- спросил себя Степан Степанович, возвращая Семенюку телеграфный бланк, который до этого держал в своей руке.

-- Положите на журнальный столик, -- устало попросил Семенюк. -- Игорек придет с работы, прочтет. Сегодня он должен рано вернуться.

Стуков поднялся из кресла, подошел к столику. Взгляд его задержался на хрустальной пепельнице, точнее, на лежащей в ней распечатанной пачке сигарет "Наша марка". Точно такая пачка из-под сигарет найдена в обворованном магазине райцентра и сейчас находится в оперативно-техническом отделе на исследовании.

-- Вы курите, Николай Петрович? -- быстро спросил Стуков, показывая на лежащую в пепельнице пачку.

-- Что вы, дорогой мой, -- испуганно отмахнулся Семенюк. -- Это Игорек постоянно коптит, -- и тут же предложил: -- Если хотите, закуривайте, закуривайте. Я привык к табачному дыму.

-- Хорошие сигареты. Где Игорь их покупает? Семенюк привычно развел руками:

-- Не могу сказать. Знаю лишь, Игорек постоянно курит "Нашу марку". У него полно этих сигарет. Если нравятся, можете взять.

-- Неудобно опустошать чужие запасы, -- Степан Степанович улыбнулся. --Однако, с вашего позволения, от этой пачки не откажусь.

-- Сущий пустяк! Берите, берите, -- Семенюк тяжело стал подниматься, намереваясь показать, где еще лежат сигареты, но Стуков предусмотрительно остановил его и, осторожно положив в карман пачку из пепельницы, сел на свое место.

-- Скажите, Николай Петрович, вам не приходилось в райцентре ремонтировать электросварочный агрегат? -- спросил он.

На лице Семенюка появилось такое выражение, словно он решал непосильную умственную задачу. Ожидая ответа, Степан Степанович про себя отметил, что врачи-психиатры, давая заключение о невменяемости Семенюка, по всей вероятности, не ошиблись.

-- Да, да, да! -- вдруг радостно закивал головой Семенюк. --Приходилось, дорогой мой, приходилось устранять неисправность. Не так давно, будучи у Лидочки, я помог механикам найти фазу. В бытность мою на кафедре электросварки подобные повреждения умели устранять даже студенты-третьекурсники, -- и Семенюк с упоением окунулся в теоретические рассуждения.

-- Николай Петрович, -- прервал его Стуков и показал на часы, -- у меня время ограничено.

Семенюк замолк, несколько секунд удивленно смотрел на Степана Степановича и устало проговорил:

-- Какая жалость... Уходите? Позвольте вас проводить. -- Нет, нет, --Степан Степанович предупреждающе поднял ладони. -- Не нарушайте запрет племянника.

-- Да, мой дорогой, да... -- Семенюк вздохнул и опустил голову на грудь. -- Отвратительная штука -- одиночество. Безмерно благодарен вам за содержательную беседу, -- почти шепотом проговорил он.

Уходя, Степан Степанович не сомневался в правильности медицинской экспертизы. Семенюк своим поведением подтверждал заключение врачей. Получил Стуков в какой-то мере и ответ на вопрос, связанный с поездками Семенюка в райцентр. Николай Петрович без всякой утайки признался, что неоднократно бывал в райцентре у Лидии Ивановны Чурсиной -- хорошей знакомой своего племянника, Игоря Айрапетова. Игорь курит сигареты "Наша марка". Надо срочно выяснить отношения Чурсиной с Айрапетовым и узнать, кто из райцентра отправил Игорю телеграмму.

Видимо, услышав, как открылась дверь квартиры Семенюка, из соседней двери выглянула Вера Павловна.

-- Побеседовали? -- спросила она Степана Степановича и, закрывая дверь квартиры Семенюка на ключ, попросила: -- Будьте любезны, зайдите ко мне на несколько минуток. По личному вопросу. Очень хочу посоветоваться с вами.

Квартира Веры Павловны отличалась от квартиры Семенюка как размером, так и обстановкой. Две аккуратно прибранные комнатки и кухонька были обставлены скромной мебелью, без всякой претензии на роскошь.

-- Хочу с вами посоветоваться, -- пригласив Стукова сесть, смущенно заговорила Вера Павловна. -- Внук живет у меня, Генка. В шестом классе учится. И, знаете, стал от рук отбиваться. Пробовала обращаться в детскую комнату милиции, чтобы повлияли, а там молоденькие девушки работают -- им все трын-трава. Говорят, когда провинится, на учет возьмут. Но ведь тогда будет поздно. Вот вы давно, по всей вероятности, в милиции работаете, скажите: разве это деловое решение?

-- Он, что же, внук ваш, хулиганит? -- спросил Степан Степанович.

-- Слава богу, пока этого не замечала. Но вечерами домой не могу загнать. Один раз в кармане нашла табачные крошки, отбирала у него мелкие деньги, а вчера, к слову сказать, самую настоящую бритву обнаружила, -- Вера Павловна сходила на кухню. -- Вот полюбуйтесь. Совершенно новенькая. Спрашиваю: "Где взял, варнак?" Отвечает: "Во дворе нашем, в акации нашел". Сами понимаете, похоже, врет. Не дай бог, с уголовниками связался...