Порученец Жукова

— Полностью план, товарищ Сталин, будет готов через три дня. Среди основных мер запланировано: приведение в боеготовность и скрытый вывод под видом учений в места сосредоточения дивизий второго эшелона армии прикрытия из мест постоянной дислокации; ввод войск в предполье укрепрайонов, строительство которых, к сожалению, еще далеко от завершения; минирование коммуникаций (дорог, железнодорожных путей и мостов). Поскольку мин у нас недостаточно, то незаминированные коммуникации будут взяты под прицел артиллерии. Еще проблема, о которой я не упомянул, — это армейские и корпусные склады амуниции, боеприпасов и ГСМ. Все, что можно, вывезем, а остальное придется взрывать или поджигать. Хотя поджог складов ГСМ может привести к пожарам в близко расположенных городах. Но не оставлять же бензин немцам.

Эти последние слова вызвали у меня какие-то ассоциации, и я вдруг вспомнила настолько интересную вещь, что не удержалась и заерзала на стуле. Товарищ Сталин это заметил и жестом попросил Жукова прерваться.

— Мне кажется, что товарищ Северова хочет что-то добавить.

— Так точно, товарищ Сталин. Я в одной книжке читала, что если в бак с бензином добавить немного сахара, то у водителя возникнут очень большие проблемы. Двигатель, поработавший на таком бензине, заклинивает, и для восстановления его приходится полностью разбирать и промывать.

— Спасибо. Это интересное замечание. Товарищ Жуков, нужно проверить это предложение. Если товарищ Северова не ошиблась, то можно будет обойтись и без пожаров. У немцев ведь не только автомобили на бензине, но и танки. Пусть подольше промывают двигатели.

— Так точно, товарищ Сталин. Завтра же дам команду. Разрешите продолжать?

— Продолжайте.

— Мы полагаем, что разрушение коммуникаций наряду с контрударами заставит противника постоянно менять свои оперативно-тактические планы. Если к этому добавить диверсионные действия в тылу, то можно надеяться остановить наступление немцев примерно по линии Великие Луки — Смоленск — Клинцы.

— То есть вы планируете отойти даже за линию Сталина и отдать всю Белоруссию?

— На линии Сталина мы не удержимся, товарищ Сталин. Во-первых, старые УРы проектировались и начали сооружаться в конце двадцатых годов с ориентацией на противодействие полякам, то есть на их военную технику и на их вояк, которых, как мы теперь знаем, немцы разгромили за пару недель. Во-вторых, на примере прорыва линии Мажино немцы показали, что подобную оборону они умеют взламывать. В-третьих, в УРах полностью демонтировано вооружение, а сами УРы, поскольку не были законсервированы должным образом, частично пришли в негодность. Поэтому отступить придется дальше. Но если к зиме мы удержим противника на упомянутом мной рубеже, то дальнейший исход войны станет очевиден.

— Значит, без партизанской войны нам не обойтись. А что на это скажет товарищ Пономаренко? Пойдет население Белоруссии в партизаны? Будет им активно помогать в борьбе с немцами?

— Так точно, товарищ Сталин, — вскочил со своего места Пономаренко. — Вся республика заполыхает так, что немцам мало не покажется.

Услышав это, я не удержалась и скептически покачала головой. Товарищ Сталин заметил и это.

— Товарищ Северова, кажется, с этим не вполне согласна?

Пономаренко кинул на меня презрительный взгляд, типа «кто ты такая, чтобы мне возражать», но меня этим не проймешь.

— Так точно, товарищ Сталин. Не вполне согласна. Про восточную часть республики ничего не скажу. Думаю, что тут товарищ Пономаренко прав. Но я сама сейчас живу и работаю в Гродно, — на самом деле последний месяц я уже не понимаю, где живу, где-то в гостиницах, общежитиях и самолетах, — и немного понимаю жителей Западной Белоруссии. Они ведь всего полтора года живут при советской власти. Поэтому первое время они в партизаны не пойдут и поддерживать их не будут. Для них это будет просто очередная смена власти. Разумеется, я не имею в виду различных врагов народа, которых мы, к сожалению, всех не успели выявить. Те не только не поддержат нас, но с радостью пойдут на работу к немцам.

— Вы сказали — первое время. А что будет потом?

— Когда блицкриг провалится, то с первыми морозами перед немцами встанет проблема с теплой одеждой, которой у них нет, и с теплым жильем. Одежду начнут отбирать у населения, которое к тому же будет вынуждено уступить свои теплые дома немцам. Удлиненные коммуникации, которые мы еще будем постоянно разрушать, вызовут проблемы со снабжением. Продукты тоже будут отбирать у населения. Вот тогда весь край действительно заполыхает.

— А что по этому поводу думает товарищ Цанава?

Цанава вскочил и, с небольшой запинкой, сказал:

— В западной части Белоруссии, несмотря на проведенные чистки, обстановка сложная, товарищ Сталин. И там будет сложнее готовить партизанские базы. Товарищ Северова правильно сказала.

Товарищ Сталин снова повернулся к Пономаренко: