Поручик Империи

Впрочем, немцам это было не видно. Они просто воспринимали этот автомобиль как «повозку для начальства». В условиях неразберихи — важная вещь. Фактически их надежда на благополучный исход дела. Никто даже не попытался тормознуть колонну да досмотреть. Едут себе и едут. Значит так надо. Кто там за стеклом ночью не разберешь. Основной же контингент бойцов так и вообще располагался в бортовых кузовах грузовиков, укрытый брезентовым тентом. В темноте даже наличие там людей можно было скорее угадать, чем разглядеть.

Максим на это и рассчитывал, опасаясь, впрочем, появления у немцев каких-то блокпостов на дорогах и КПП. Совершенно не ясно, как они отреагировали на дела его группы. Если, конечно, успели это сделать. Времени-то прошло всего ничего…

Тем временем в штабе 1-ого корпуса, несмотря на глубокую ночь, кипела жизнь.

Генерал Артамонов смотрел осоловевшими от усталости глазами на стол с бумагами и никак не мог сосредоточиться. Он оперативно переслал в штаб фронта Германа фон Франсуа с его людьми и документами. Так что теперь был вынужден расхлебывать всю эту кашу. Хотя, положа руку на сердце, он из-за этого не переживал. Приятные хлопоты. Во всяком случае — много приятнее пустого оправдания за отступление. Там ведь и под трибунал могли отправить или того хуже …

В целом, обстановка теперь выглядела не очень плохо. Однако Леонида Константиновича волновал вопрос — куда пропал этот контуженный.

— Ваше высокопревосходительство, — произнес адъютант, входя.

— Вы нашли его?

— Нет. Но удалось выяснить куда он делся.

— Докладывайте.

— После инцидента с интендантской службой поручик собрал своих людей и уехал в ближайший город. Там он продал трофеи еврейской общине и сдал автомобили коменданту.

— Все?

— Нет. Один грузовик он продал общине. Тот, что согласно рапорту, принадлежал поляку. Еще два грузовых и один легковой автомобиль оставил за собой. Топливо с переданных в комендатуру автомобилей слито.

— Ясно, — нахмурился генерал.

— После завершения дел в городке он куда-то уехал. Но уже вечером его видели на дороге, ведущей к немцам.

— В городе что еще он делал? Кроме посещения комендатуры и торговли с евреями?

— Отряд видели возле отделения банка, на рынке и возле телеграфа.

— Вот неугомонный… — тяжело вздохнув, произнес генерал и потер щепотью пальцев глаза с переносицей.

— Максим Федорович отправил телеграмму генералу Ренненкампфу. Вот текст, — произнес адъютант, доставая из папки листок.

— Мда-а-а-а-а… — только и смог сказать Леонид Константинович, пробежавшись глазами по тексту. Всего несколько строк. А оперативная обстановке на фронте передана очень точно и предельно ясно. Текст сухой, лаконичный, емкий. Но главное то, что этот странный поручик знал больше, чем генерал.

— Ваше высокопревосходительство? — Вопросительно произнес адъютант после чрезмерно затянувшейся паузы.

— Жилинский, Самсонов и Ренненкампф запрашивают сведения о том, кто такой Максим и какими силами располагает.

— У него двадцать семь человек, пять пулеметов и три автомобиля, — начал на автомате отвечать адъютант. — Не считая винтовок, пистолетов и ручных гранат.

— Хоть что-то ясно в этом деле, — саркастично отметил генерал. — А вот куда он отправился? И зачем? Мда. Вам удалось установить его личность?

— Никак нет.

— Что, совсем ничего?

— Я поднял списки поручиков всего нашего корпуса. Нашел несколько Максимов. Но они живы и здоровы. Возможно портсигар — подарок близкого человека. И его зовут как-то иначе. Либо он не из нашего корпуса. Но тогда не понятно, что он делал на территории дивизии.

— Это плохо, очень плохой… — покачал головой Артамонов.

— Я опросил раненого полковника.

— Андрея Петровича?

— Так точно.

— И что?

— После его рассказа Максим мне не видится обычным пехотным поручиком.

— Вот как? И почему же?

— Прекрасно образованный. Уровень образования намного превосходит выпускников наших военных училищ. Уверен в себе. Жесткий. Циничный. Решительный. Такие качества у поручиков обычно не встречаются. Кроме того, у Андрея Петровича сложилось впечатление, что Максим воевал.

— Ха! — Не удержался генерал от столь очевидной игры в «капитана очевидность». — Судя по результатам его действий, это безусловно. Вот только где?

— Полагаю, что он мог в последней войне на Балканах поучаствовать.

— Он православный?

— Креста на нем полковник не видел. Хотя поручик, умываясь, снимал тельную рубаху. Но он мог и потеряться, как и документы. В любом случае Максим изредка крестится, по православному обычаю.

— Кстати, а как там Андрей Петрович?