Поручик Империи

Оказалось, что один из убитых унтер-офицеров был переводчиком. Это и объясняло их странное количество. Видимо, его выдали в усиление отряду, которому требовалось изымать документы на русском языке.

После допроса план со спокойным отдыхом накрылся медным тазом.

Водитель рассказал, что колонна с пленными отошла всего час назад. Из офицеров там был только один полковник. Да и тот – тяжело раненный. Его оставили при эвакуации свои же, не успев вывезти.

– Сколько всего пленных?

– С полковником?

– Да.

– Двенадцать человек.

– А конвоя?

– Шесть кавалеристов.

Началась спешная подготовка новой операции. Бойцы, конечно, немало устали, но не возражали. Третий успех за день поднял их боевой дух до небывалых высот. Причем в этот раз обошлось вообще без потерь.

Пока Хоботов и Васков осматривали особняк, собирая патроны и прочие полезные вещи, поручик занялся грузовиком при активном содействии водителя. Ну а куда тому деваться-то? Тем более что он оказался чехом и вообще военным не являлся. Находился в Пруссии по коммерческим делам. Вот тут-то его грузовик и реквизировали на военные нужды, не принимая никаких возражений. Вместе с ним.

Ничего сильно хитрого Максим решил не делать. Просто стянул верх кабины крепкой веревкой в несколько витков. А потом, демонтировав колеса с пулеметного станка, закрепил это огневое средство на крыше. Врастяжку. Вышел натуральный «колхоз», но держалась эта конструкция относительно неплохо и позволяла вести огонь в передней полусфере. Охватывая те самые сто двадцать градусов, которые давал станок Соколова.

Иными словами, получился классический такой пикап с пулеметом в духе популярных бомж-решений стран Латинской Америки, Африки и Ближнего Востока. Самого кустарного вида, кстати. Да, для линейного боя в условиях начала XX века – средство он представлял собой совершенно непригодное. Но при действии в тылах и на коммуникациях получалась очень даже полезная штука. А главное – неожиданная.

Собрали все ценное. Поели нормальной горячей еды на кухне, которую немцы готовили для себя. Покормив, кстати, и водителя. Ну а что? Не звери же они. Да и нужен он им.

Закинули в грузовик все собранные патроны, пистолеты и винтовки, а также германскую «сбрую» и обувь. Мало ли пленников разули? Или их обувь пришла в негодность. Поставили несколько фляг с горячей едой. Ведерко вареной картошки. Несколько бутылок алкоголя. Сумку с деньгами, часами и прочими ценными вещами. А потом, подпалив особняк, отбыли с чистым сердцем. Оставлять документы дивизии немцам Максим категорически не желал.

Чех по-русски не говорил. Точнее, почти не говорил и объясняться приходилось через пень-колоду. Из-за чего Максим чувствовал себя прорабом из «Нашей Раши», напряженно пытающимся понять, зачем его двум подопечным понадобилась третья «раскривушка». Но выбора не было. Да, его персональный «военный философ» мог вполне сносно беседовать с водителем на немецком языке. Однако доверия Хоботову мало. Очень уж субтильный духом он был пока. Что там дальше будет – надо посмотреть, а сейчас же поручику пришлось провести краткий инструктаж бойцов и полезть на переднее пассажирское сиденье в кабину. К чеху. Контролировать водителя да за дорогой поглядывать.

Разместившись, поручик занялся заполнением боевого журнала. Время уходит – можно и подробности позабыть. А ему только в штабе дивизии удалось наконец-то добыть подходящую тетрадь и пишущие средства. Вот и сел «бумагу марать», занося в журнал боевой путь отряда и сопутствующие сведения. Да внимательно следя, чтобы язык был не только предельно сухим и лаконичным, но соответствовал местной орфографии. Короткие рубленые фразы. Числа. Лаконичные пояснения. Без эпитетов и фигур речи. Только факты. Только hardcore.

Писать было неудобно из-за покачивания грузовика на ухабах, но он справлялся. Благо что карандаш – не перьевая ручка. Клякс не оставляет.

Так и ехали. Полчаса или около того.

– Ваше благородие, – громко произнес Васков, постучав по кабине. – Кажись, догнали.

Максим посмотрел вперед.

– Они? – спросил он у чеха, показывая на идущих впереди людей. Тот яростно закивал, подтверждая сведения. Догадаться о цели вопроса, очевидно, было непросто.

Заприметив знакомый автомобиль, конвоиры согнали пленников с дороги. А те и рады. Как-никак – повод передохнуть. Казалось бы, только утром попали в плен, а уже вон какие подавленные и осунувшиеся. Положили носилки с полковником на землю и сами сели, дабы дух перевести.

– Тормози, – громко и отчетливо произнес Максим чеху, когда до группы было метров пятьдесят. Тому уже Хоботов успел растолковать значение этой команды.

Грузовик натужно заскрипел тормозами и, покачнувшись, остановился метрах в двадцати – двадцати пяти от группы людей.

– Огонь! – крикнул Максим и, высунувшись из кабины с запыленным стеклом, начал стрелять из пистолета Люгера. С одной руки, потому что нормально ухватиться было невозможно.

Бух! Бух! Бух!