Поручик Империи

– Верно. Берите Синичкина и его «Форд» под командование. По моему сигналу выезжайте вперед и открывайте огонь по немецкой пехоте.

– Длинными очередями?

– Короткими. Держите сменную воду под боком. Черт его знает, как дело пойдет. Может, и затяжная перестрелка завяжется. Поняли?

– Так точно! – удивительно четко произнес Хоботов, рассматривая немцев в бинокль. А потом кратко пересказал суть задачи.

– Вопросы есть?

– Нет, Максим Федорович.

– Тогда ступайте к «Форду» и готовьтесь.

– Есть!

А тем временем немцы уже начали продвигаться вперед. Русские же продолжали стрелять залпами куда-то вдаль. «В ту степь».

Еще раз ухнула трехдюймовка и затихла. Видимо, кончились боеприпасы. Вообще удивительно, что хоть что-то уцелело. Вон как позиции батареи разворотило гаубицами.

Незавидная ситуация для обороняющихся.

Максим попытался найти хотя бы один пулемет. Но не сумел. Может, он тут и был, да только воронок слишком много…

Убрав бинокль в чехол, он вернулся к автоколонне, забрался на грузовик и начал отдавать распоряжения. Так как Хоботов отбыл к «Форду», второй пулеметный расчет был неполный. Искать замену Максим не стал. Некогда. Просто решил работать из стволов посменно. Пока один обихаживает второй номер, стрелять из другого.

Йозеф тронул грузовик и легонько выкатился, выставляя пулеметы над кромкой холма. Практически на уровне травы. Максим подождал, пока Хоботов выведет свой «Форд» на позицию и даст отмашку о готовности. Повернулся к немцам. И открыл огонь.

Два станковых пулемета неожиданно ударили с правого фланга в тыл. И это обескуражило немцев. Они замерли в растерянности. Но ненадолго. Это ведь была прекрасно обученная кадровая прусская пехота. Так что прошло совсем немного времени, как ближайший к Максиму батальон развернулся в его сторону[7]. Уже изрядно потрепанный пулеметным огнем, но все еще сохранявший боеспособность.

Бах!

Ударила трехдюймовка шрапнелью, очень удачно причесав немцев, подставивших ей фланг. Судя по тому, как шуровали артиллеристы на своих разгромленных позициях, видимо, нашли где-то в завале еще один выстрел. Так что узкий пучок шрапнели вошел замечательно – продольным огнем выкосив немало солдат противника зараз.

Батальон немцев залег. А пулеметы продолжали стрекотать, пытаясь короткими очередями выстригать немцев. Что было непросто. Высокая поросль пшеницы была той еще засадой. Совершенно непонятно куда стрелять. Впрочем, для залегших в этой траве немцев ситуация была не лучше. Видимости никакой. Так что стрелять лежа было, конечно, можно. Только куда?

Вот перегрелся первый пулемет «Даймлера». Потом второй. На «Форде» уже возились, меняя воду. Максим скомандовал отъезжать назад и приготовить гранаты. А изрядно поредевшие ряды пруссаков вновь поднялись и пошли в атаку.

Бах!

Снова ударила трехдюймовка, вновь угостившая этот злосчастный батальон продольным прострелом шрапнели. И они дрогнули. Они побежали. Просто потому, что потери достигли психически значимого предела. А следом устремился и остальной полк…

Где-то через пару минут оба грузовика вновь выехали, выставляя пулеметы. Но им особенно и пострелять не удалось – противник уже удалился достаточно далеко. А выскребать «с горизонта» пехоту удел не пулеметов, а артиллерии.

Когда немцы окончательно отошли, скрывшись из виду, Максим восстановил ордер и не спеша поехал дальше.

Заметив их, по русским позициям к дороге поспешили несколько человек. Глянув в бинокль, поручик улыбнулся. Офицеры.

Визуально численность обороняющихся сил была явно больше стандартного батальона, но не так, чтобы и сильно. Что наводило на мысли об огрызке полка. В сочетании с глупым расходом боеприпасов и тяжелым артобстрелом, который только-только отгремел, положение ребят было довольно безнадежным. Немцы бы легко отбросили их, нанеся немалый урон. Если честно, Максим вообще не очень понимал, почему остатки полка до сих пор не отступали. Слишком уж сильно их потрепали.

Подъехав поближе, Максим высунулся и громко крикнул:

– Останавливай!

Бойцы на «Форде» его услышали, а остальные сориентировались визуально. Автоколонна остановилась. Поручик вышел. Оправил форму и стал поджидать явно спешащих к нему офицеров.

– Здравия желаю! – козырнул он, приветствуя их довольные физиономии.

Командир полка, уже немолодой полковник со свежим, криво наложенным бинтом на голове, молча подошел и обнял поручика. Неожиданный жест. В XXI веке как-то не принято между мужчинами вот так выражать свои чувства. Так что Максиму стоило немалых усилий не оттолкнуть и не дать в «табло» этому любителю мужских объятий. Сдерживало лишь понимание того, что в эти годы подобные жесты были нормой. Это хорошо еще он его целовать не полез. А ведь мог. Очень даже мог.

– Ну спасибо! Выручил! – наконец произнес тот, отпустив поручика.

– Господин полковник. У меня важные пленные. Не подскажете, как скорее до штаба корпуса добраться? К генералу Артамонову или кому из его доверенных лиц. А лучше бы еще и провожатого.

– Что же за пленные такие, что вы хотите их лично генералу сдать? – немало удивился полковник.