Поручик из Варшавы 2 (СИ)

Воды было немного. Меньше полулитра. Но её нам хватило на то, чтобы освежиться и кое-как попытаться обеззаразить рану, образовавшуюся у меня на лбу.

Механик-водитель достал из кармана своего черного танкового комбинезона перевязочный пакет, и, разорвав плотную упаковку, наскоро перебинтовал мне голову.

Прижимаясь друг к другу, просидели ещё минут пять.

— За мной! — Коротко командую и первым выползаю из ямки.

Ползти первым было сложно. И, надо было поторапливаться — мало ли, немцы в атаку надумают идти? А тут мы, прямо на их пути? Проползли ещё метров сто. Я окончательно выбился из сил — ноги и руки тряслись, мышцы, не задействованные ранее в подобных мероприятиях, неприятно ныли. Зато глаза больше ничего не заливало — кровь и пот впитывались в повязку.

Плюнув на всё, принимаю волевое решение:

— Нам до польских окопов, осталось, наверное, метров с двести! Короткими перебежками. По одному. Рывками. И петляем. Из карабинов немцы стрелять вряд ли будут, а пулемётами могут попробовать достать.

Про миномёты я умолчал. Хотя ротными, 50 миллиметровыми, которые есть у них в каждой роте, по идее, нас ещё могли достать.

— Главное, чтобы наши опознали… — Хмуро пробубнил капрал-пехотинец. — Давайте я впереди… На мне форма польская, а то вас в ваших комбинезонах спутать с германцами можно.

— Дельное замечание. — Коротко киваю. — Вы, капрал, первым. Потом я. Замыкающий, ну, ты понял…

Последняя, совсем не уставная фраза, заставила слегка улыбнуться механика-водителя. Чёрт! Совсем забыл его имя… Как же его? Фамилию помню, а имя? Потом спросить надо!

— Все готовы? Тогда, перебежкой! Вперёд!

Ожидавший команды пехотинец, бросился вперёд нисколько не пригибаясь, подняв над головой свой карабин и крича в сторону польских окопов:

— Мы поляки! Поляки! — Кричал капрал.

Поступок, как по мне, был глупым. Нет, кричал он правильно — обозначил для своих себя. Но вот бежать в полный рост, находясь между позициями двух противоборствующих сторон? Глупо.

Не желая двигаться тем же маршрутом, отпустив капрала метров на пятнадцать, бросаюсь вперёд, низко пригибаясь к земле. Пробежав метров десять, падаю вниз и перекатываюсь в сторону. Полевая сумка неудобно бьёт по голове, но последний мой манёвр спасает жизнь — с ужасом понимаю, что пулемётная очередь только что вспорола землю в том месте, где я был буквально секунду назад.

Перед тем, как вскочить на ноги, переползаю ещё на несколько метров в сторону. Вновь короткий рывок, метров на десять-пятнадцать, и, тут же, как подкошенный падаю не землю — жить то хочется.

К счастью, на этот раз пулемётчик был занят другой мишенью — во всяком случае, я не заметил, чтобы целенаправленно стреляли по мне.

Неожиданно, пришла помощь, откуда, как говорится, не ждали — один из танков перестал вести артиллерийскую дуэль с противотанковой батареей противника и решил пройтись по немецким окопам. Конечно, через танковый прицел видно не очень хорошо, но, когда гитлеровцы осознали, что произошло, пулемётчики прекратили огонь, чтобы не подставляться пусть и под малокалиберные, но всё-таки артиллерийские снаряды.

Таким счастьем требовалось пользоваться. Я и воспользовался — что есть мочи, рванув в сторону окопов…

К счастью, к наспех подготовленным укрытиям, добрался без приключений. Да и в оплывший окоп, спустился как-то обыденно, не испытав ожидаемой радости. Это, наверное, от того, что прямо мне в грудь уставились сразу две винтовки Мосина.

В общем, как говорится, радости мало.

Ещё и лица направившие в мою сторону стволы не внушали оптимизма. В первую очередь из-за того, что говорили между собой по-украински.

Нет, я к украинцам, в целом, хорошо отношусь. Ну, к тем, кто в мою сторону не тычет смертельно опасными железяками. Тут же история совсем другая. И на мою почти вежливую фразу, прозвучавшую по-польски, они не отреагировали никак, только больше напряглись:

— Винтовки опустите, олухи, а то ещё выстрелите случайно!

Видимо, на «олухов» эти двое и обиделись. Хотя должны же были понять, что я это на эмоциях. С виду же — опытные мужики, обоим «за сорок» уже. Ан нет, не поняли, обозлились и что-то проговорив на непонятном мне суржике, начали передёргивать. Затвор, если что, а не то самое, о чём могли подумать вы.

Почему начали? Да потому что, было видно, что окромя лопат, два этих мужика (солдатами их назвать язык не поворачивается) в руках ничего не держали. Во всяком случае, передёрнуть затвор они не смогли. То ли с предохранителей снять забыли, то ли руки сильно тряслись с бодуна — не важно. Главное, что с оружием они справиться не смогли. А я с их оружием справиться смог — пусть неловко, едва не отбив себе руки, но смог схватить одну винтовку под самый целик, кое-как вырвать её у одного из «солдат», после чего, орудуя Мосинкой как палкой, смог повалить на оплывшую стенку окопа второго.

Ну а дальше, несколько секунд, и, у меня в руках оказывается верный, табельный Vis. Приведённый к бою. О чём я и сообщаю, выстрелив в воздух, заставив обоих украинцев закрыть глаза и сжаться от страха.