Поручик Ржевский или Дуэль с Наполеоном

Не устояв под натиском гусар, французские уланы начали отступать.

— Оревуар, брат мусье, — приговаривал Ржевский. — Я вам покажу, как наших девок еть!

— Ля ви! Ля ви! / Жизнь! Жизнь! (фр.)/ — вопили французы, бросая оружие.

— Вот еще «лови»! — отвечал Ржевский. — От нас, небось, не удерешь.

Видя, что дело совсем плохо, генерал Рожнецкий послал на выручку своим уланам остальные полки дивизии.

Платов выдвинул против них из леса своих казаков. Злобно потрясая бородами и пиками, казаки бросились на уланов.

Завязался упорный бой на долгие часы. Пополудни на подмогу Платову подоспел отряд казачьего полковника Кутейникова; стремительно атаковав левый фланг противника, он вызвал смятение в рядах французов. И вскоре, развернув коней, те дали деру.

Ахтырцы вместе с казаками до темноты продолжали преследовать разбитого неприятеля; и поручик Ржевский смог искупаться только поздней ночью.

С криком и хохотом окунувшись в теплую воду, разгоряченные гусары смывали с себя грязь, пот и чужеземную кровь.

— Как славно порубились, братец! — воскликнул Давыдов, плескавшийся рядом с Ржевским. — Еще немного — до самой Франции загнали б супостатов.

— И загоним, Денис, дай срок, — сказал поручик. — А что это ты кричал, когда мы бились? Круши, де, французам «хузары».

— Это любимый клич генерала Милорадовича. Мы ведь с ним большие друзья.

— Я, было, попробовал французам хузары оттяпать, да никак их саблей не зацепишь. Уж лучше сразу головы сечь, и дело с концом.

— Да ты, братец, всё напутал, — зафыркал Давыдов. — Первыми гусарами были мадьяры. А хузары, по — ихнему, это мы с тобой и есть.

— А — а — а…

— Вот и получается, мол, круши, гусары, французов.

— Теперь ясно. — Ржевский окунулся с головой в воду и, вынырнув, добавил: — И всё же, Василич, мы не мадьяры, а, стало быть, никакие не хузары.

— Ну ладно, так тому и быть, — засмеялся Давыдов. — Буду орать по — нашему: руби, гусары, французов, мать их так!

Князь Багратион после победы над генералом Рожнецким в приказе по армии объявил: «Наконец, неприятельские войска с нами встретились, и мы гоним их и бьем. Господам офицерам вселить в солдат, что все войска бонапартовы не иначе как похотливая сволочь со всего света. Мы же — русские!»

Глава 12. Лысый череп

Вторая Западная армия князя Багратиона быстро продвигалась в минском направлении. Но едва передовые части успели переправиться через правый рукав Немана, как Багратион получил известие, что к Минску приближаются войска маршала Даву. В тылу появились неприятельские разъезды. Сзади догоняли войска Жерома Бонапарта, короля Вестфальского.

Армия Багратиона оказалась в кольце, которое быстро сжималось.

Тем временем, будучи в Вильно, Наполеон вызвал к себе маршала Даву.

— Мой брат Жером не оправдывает моих надежд, — раздраженно сказал император. — Невестка как — то жаловалась мне, что он слишком нерасторопен в постели. Оказывается, он таков и в военном искусстве. Я не могу позволить, чтобы две русские армии соединились. Возьмите Багратиона на себя. Это достойный противник вашей доблести.

— Я имел честь убедиться в этом по его действиям в Пруссии, — сказал Даву. — Недаром он был правой рукой Суворова. Генерал Багратион храбр, но горяч.

— Постарайтесь сыграть на этом и навязать ему сражение. Взгляните, маршал, — Наполеон указал на разложенную перед ним карту, и Даву, прищурив глаза, склонился над столом. — Условия вам благоприятствуют. Вы располагаете втрое превосходящими силами. Ваш корпус немедленно занимает Минск. Дороги перекрываются. Наши войска теснят Багратиона с тыла и фланга. Здесь кругом леса и болота. Багратион будет вынужден капитулировать или погибнуть.

— Я могу отвечать лишь за свой корпус, сир. Войска короля Вестфальского…

— Отныне они ваши, — перебил Наполеон. — Я отправлю брата к его супруге. Пусть оттачивает военное мастерство в постельных маневрах… Вам никто не помешает расправиться с Багратионом. Надеюсь, вы довольны?

— Да, мон сир. Я люблю сталкиваться с неприятелем нос к носу.

— Что неудивительно при вашей близорукости, — заметил Бонапарт.

— Пардон, сир? — вскинул голову маршал.

— Это была шутка.

Подобные шутки Даву мог простить только Наполеону.

— Благодарю, мон сир, — поджал губы маршал, — было очень смешно.

— Когда за дело принимаетесь вы, Даву, я не сомневаюсь в успехе! Кстати, а почему вы не носите парик? — неожиданно спросил Наполеон. — Вы же совсем лысый.

Даву важно провел ладонью по голой макушке, и она окрасилась цветами французского флага.[7]

— Парик еще никого не уберег от пули, сир.

— А женщины? Говорят, они не любят лысых.

— Зато они не равнодушны к маршалам.

— Браво! — хлопнул в ладоши Наполеон. Слова Даву польстили его самолюбию, ведь он и сам уже начинал лысеть. Проводив маршала до дверей, император ласково взял его за ухо: — Смотрите, как бы вам не напекло голову, мой дорогой Даву. Сейчас такое жаркое лето.

— Я хладнокровный человек, сир.

— Воистину нет таких достоинств, коими я не наделил бы своих подданных, — улыбнулся Бонапарт. — И все же не забывайте надевать шляпу. Здесь русская земля, а значит, и русское солнце.