Поручик Ржевский или Любовь по гусарски

   - Какая талия! Вы только взгляните, государь. Словно ножка от бокала. Черт побери, такую талию одной пятерни хватит, чтобы обнять. А ручки, какие, право, ручки! Как две соломинки. Ваше величество, что же вы уставились на какую-то старуху?

   - Мда? Это старуха? - растерянно пробормотал царь. - У меня, должно быть, запотел лорнет.

   - Не мудрено запотеть, ваше величество: при таком-то изобилии красоток! - подхватил поручик. - Смотрите скорее налево! Какая фигурка, а? А бедра, бедра! Какие же должны быть у нее ножки! Черт возьми, доживу ли я до блаженных времен, когда будет мода на мини-юбки?

   - Боюсь, что нет.

   - Очень жаль... Ох, какая пышечка пошла!

   - Тише, поручик. Расшумелись на весь бульвар. Не смущайте барышень.

   - Какой там, ваше величество. Их смутишь! Взгляните на эти чопорные мордашки. Это же мрамор, честное слово. Женщина, докладываю вам, государь, существо загадочное, с норовом. Поначалу, когда к ней только сунешься, она обычно холодна, как сосулька. Встречаются, конечно, исключения, которые сразу готовы броситься в ваши объятия. Но это редкость. И большей частью за деньги... Так вот, пока эту непреступную сосульку растормошишь, растопишь, семь потов сойдет. Иное дело мы, мужчины. От одного их томного взгляда, который, быть может, ничего такого и не означает, - сатанеем, с ума готовы спрыгнуть. Нет, признаюсь честно, в ближнем бою терпеть не могу жеманниц чопорных и кислых дур - только на расстоянии. А tet-a-tet люблю веселых, игривых и бойких.

   - Да-а, moh cher, женщины, женщины... les femmes одним словом...

   Возбуждение поручика передалось царю, и он уже почти не опускал своего лорнета, пялясь на дам, так страстно восхваляемых его спутником.

   - Ваше величество, - вдруг выпалил Ржевский, схватив императора за рукав. - Как вам эти две кокетки в шляпках, что обогнали нас и идут под ручку? Как виляют! Черт! Каков соблазн. Мыслимое ли дело устоять.

   - Что вы предлагаете?

   - Ваша слева, моя справа.

   - Вообще-то я предпочитаю блондинок, - замялся Александр.

   - Тогда ваша справа, а моя слева.

   - Вообще-то мне уже пора вернуться в Зимний...

   - Какое может быть удовольствие от прогулки, если не поволочиться за хорошенькой барышней!

   - Никакого.

   - И я о том же.

   Поручик потащил царя за собой.

   - А вдруг во мне признают монарха? - сказал Александр.

   - Так вы же не при короне, государь. Впрочем, возьмите на всякий случай мой кивер.

   Царь надел гусарскую фуражку поручика, надвинув козырек по самые брови.

   - Замечательно, - сказал Ржевский. - И делайте вид, что вы - это не вы.

   - А как?

   - Ссутультесь, поменьше важности. Подбородок пониже, манеры поразвязнее и улыбайтесь во всю ширь лица. Никто и не догадается, что вы царь. Женщине главное, чтоб ее почитали за царицу. Будь рядом с ней хоть черт, хоть Бог - не важно: лишь бы смог!

   - Что это вы вдруг стихами заговорили, поручик?

   - Вдохновение, ваше величество, вдохновение. Душа копытом бьет. Идемьте скорее, а то потеряем наших малюток из виду.

   - Вы полагаете, они уже наши?

   - Как говорится в Святом Писании: "Кто возжелал женщину, тот все равно что переспал с ней".

   - Если мы с ними уже переспали, к чему вся эта суета?

   - Ну что вы, государь, как маленький, - хмыкнул Ржевский. - Переспим, значит, еще раз. От нас не убудет.

   - Пожалуй, - сказал царь, все еще сомневаясь.

   Он не боялся женщин, нет. Но одно дело тискать их на балу во дворце в качестве царя - первого мужчины государства, и совсем другое - приставать к ним на улице, подобно праздному гуляке.

   Дамы, за которыми они шли уже начали украдкой оглядываться. Как известно, у женщин и на затылке есть глаза. И ушки их, когда надо, способны слышать за версту.

   Царь опять глубоко вздохнул.

   - Ваше величество, - сказал Ржевский, - вы вздыхаете так, будто вы Людовик XVI и вас ведут на эшафот.

   Александр I вздрогнул, суетливо проведя рукой по шее, словно желая убедиться, что голова его еще на месте. На долю секунды ему почудилась на загривке холодная сталь гильотины.

   - Прекратите пугать меня якобинцами, поручик, - раздраженно сказал он. - Когда я вспоминаю об их дьявольском изобретении, у меня все опускается и я совершенно не в состоянии думать о женщинах.

   - Думать предоставьте мне, государь. Говорить тоже буду я. От вас требуется лишь улыбаться и кивать головою. И спрячьте подальше ваш лорнет. По нему вас любая собака опознает.

   В этот момент барышня, что шла слева, обернулась, с улыбкой подмигнув обоим сразу двумя глазами.

   Ржевский расцвел, заулыбался.

   - Видите, ваше величество, они совсем не прочь.

   - Да и я, признаться, тоже.

   - Значит, переходим к решительному штурму!

   - Только ради бога, поручик, без этого вашего "впердолить".

   - Впендюрить.

   - Вот-вот, не вздумайте ляпнуть. Я не выношу, когда меня бьют по лицу: у меня от этого сразу кровь из носу.

   - Не беспокойтесь, государь, с двумя женщинами я этот прием не употребляю.

   - Почему?

   - Двоим одновременно не впендюришь... Ну, всё, труба зовет.

   Оправив на поясе саблю, поручик в два шага догнал незнакомок и зашел слева.

   - Пардон, драгоценные мои, - обратился он к ним. - Вы меня не узнаете?