Поручик Журавлев

Этим я не хочу сказать, что поручик Журавлев был заме-шан в Воронихинском восстании. Только случайностью можно объяснить, что после разгрома совета восставшими мужиками один Журавлев уцелел на прежней должности, оставаясь, прав-да, чисто техническим работником, на обязанности которого ле-жала переписка потребных для новых правителей бумаг. И да-же больше — он не принял ни малейшего участия в довольно-таки слабом сопротивлении, которое оказала местная красноар-мейская команда, перешедшая было на сторону повстанцев. И хотя весьма тщательное расследование тоже не установило ни-каких следов участия поручика в этом деле — тем не менее был он уволен со службы.

Производивший следствие комиссар только спросил его:

— Вы бывший офицер?

— Да.

— Поручик?

— Да.

И в тот же день уволил Журавлева, даже без уплаты законного в то время месячного вознаграж-дения.

Дальнейшая жизнь поручика связана была с получением этого вознаграждения, о котором хлопотал он по всем инстанци-ям, поднимая по всем инстанциям крик и грозя при случае декретами. Конечно, он добился своего, но полученных денег хватило разве на то, чтобы, съездив в местность, расположенную неподалеку от хутора Михайловского, привезти оттуда десять фунтов сахару и затем, продав эти десять фунтов, съездить еще раз и привезти уже пятнадцать.

О службе приходилось бы жалеть только ввиду утраты изве-стного существенного положения, но у поручика запасено было немалое количество бланков с круглой советской печатью, кото-рые доставляли ему потребное для каждого случая обществен-ное положение, вплоть до положения начальника красноармейской команды, везущего продовольствие для вверенной ему части.

Кто же не знает чудодейственной силы бумажки с советской печатью? Владелец ее обладает так и не найденным в древно-сти, камнем, обращающим всякое зло в несомненное благополу-чие, бумажки, при помощи которой тесный вагон превращается в купе вагона особого назначения, строго преследуемая спекуля-ция — 'в советский груз, а самый обыкновенный человек — в делегата.

О, для такого особенного человека существуют особенные по-езда? и особенные номера, и особенные столовые, словом, все то, что только нужно этому особенному человеку!

И даже больше — можно с этой бумажкой, выехав верст за семьсот от родного города, где уже уличили тебя в спекуляции, и приехав в местность, где никакая собака не знает еще, что есть ты тот самый поручик Журавлев, занять пост комиссара по военным делам и уже не в уездном, а в губернском масшта-бе, и в тот момент, когда начинается

третья глава

быть уже комендантом этого города.

Я не буду останавливаться на деятельности поручика как коменданта, скажу только, что его необыкновенная энергия позволила эвакуировать продовольственный склад и разное военное имущество и эта же необыкновенная энергия не позволила ему сесть в последний эшелон, как писали потом в белых газетах, "нагруженный комиссарами и их комиссарским имуществом".

Журавлев остался на перроне, занятый разбором какого-то очень важного дела, а когда освободился, то ни поезда, ни даже свободного паровоза на станции не осталось, а в город уже входили казаки.

Здесь уместно со стороны читателя спросить: кто же такой этот ваш Журавлев — коммунист? контрреволюционер? Но на этот вопрос не будем давать ответа, не желая ни в чем упреждать развёртывающихся событий.

А события в те времена развертывались с поразительной быстротой, так что самому бойкому фельетонисту нельзя было за этими событиями угнаться, тем более медленному биографу поручика Журавлева, с такой быстротой, что сегодняшний коммунист и революционер завтра становился сотрудником контрразведки, а послезавтра, завершив в непродолжительное время весь свой жизненный круг, находил вечное успокоение где-нибудь на опушке леса. И опять, я говорю это вовсе не с целью чем-либо опорочить избранного мною героя, тем более что мнение некоторых о виновности поручика в аресте и расстреле восемнадцати коммунистов, оставшихся в городе для подпольной работы, основывается исключительно на непроверенных слухах.

И если бы можно было верить всем этим слухам, то оказалось бы, что какой-то арестованный белыми комиссар неожиданно был выпущен из тюрьмы и получил какое-то, правда, очень скромное назначение, в каком-то, правда, не особенно скромном, учреждении и что этот незначащий факт стоит в связи с громким процессом "восемнадцати", так трагически кончившимся.

Я не буду отрицать, что был такой комиссар, — только какое до него дело поручику Журавлеву? Тем не менее был Журавлев арестован на другой же день по прибытии большевиков, и только счастливая случайность сохранила ему жизнь. Одни говорят, что он просто бежал из чека, другие — что он был освобожден благодаря заступничеству "красного генерала" Иванова и отправлен на фронт, — только все это не более как легенды.