Поруганная честь

То же самое касалось куртки и дождевика, которые он тоже посоветовал приобрести. Пусть они не будут модными или вообще такими, какие носят женщины, главное, чтобы защищали от холода и дождя, не то что жакеты, которые продаются в лавках женской одежды. Блейк заверил Меган, что она оценит свои покупки, как только они отправятся в дорогу. К счастью, у сапожника нашлась и пара детских сапожек для верховой езды, которая оказалась ей впору и была сшита из хорошей кожи.

Затем Меган обратилась к сугубо женским товарам. Купила себе лишнюю смену нижнего белья, ленты для волос, шпильки, гребень и щетку. И даже запаслась куском лавандового мыла и собственной коробкой зубного порошка.

Наконец она купила белую кружевную шаль чтобы носить ее с красивыми платьями, подаренными Кармен, но не из-за того, что она числилась в списке вещей, которые Блейк считал необходимыми, а просто была такой красивой, что не удалось удержаться от искушения. Блейк предупредил ее, что она возьмет с собой только то, что уместится в переметных сумах или будет закатано в походную постель, которую он купил для нее, но для такой красивой шали местечко уж как-нибудь найдется. Возможно, давала себя знать ее легкомысленность, но ей очень хотелось иметь при себе хоть одну красивую, женственную вещь, которая принадлежит ей одной, а не взята с чужого плеча. Она оправдывала свое желание, вспоминая все красивые и модные наряды, которые остались в дилижансе, когда Блейк похитил ее. И пусть Блейк ругается сколько угодно, все равно он перед ней в долгу!

На следующее утро они попрощались с Tia Xoсефой.

— Как было приятно повидаться с родными, — со слезами проговорила она. — Обещайте мне, что скоро вернетесь. Мне так тоскливо, я совсем тут одна. Хочется повидать всех близких, но я уже слишком стара, чтобы путешествовать так далеко, да еще в одиночку.

— Мы вернемся, Tia, — пообещал Блейк. — Возможно, в следующий раз, когда я отправлюсь в Мексику в гости, вы поедете со мной.

Хосефа просияла от его слов.

— Ах, как хорошо было бы повидаться с Хуаном, Фелипе, Онорой и со всеми их детьми!

Блейк объяснил Меган на ее вопросительный взгляд, что Хуан и Онора — младшие брат и сестра Хосефы, вернувшиеся в Мексику, Анхелина, как известно, переехала после замужества в Аризону. Она и Роза умерли, а еще один из братьев — священник, живет теперь в Калифорнии. Из всего дружного семейства одна Хосефа осталась жить в Санта-Фе.

Перед самым отъездом Хосефа отвела Меган сторону и вручила ей маленький сверток, жестом показав, чтобы она его развернула. Внутри оказалась красивая крестильная сорочка, которая принадлежала единственному ребенку Хосефы. нет, Хосефа! — воскликнула она. — Я не могу принять этот подарок! Вы хранили его все и годы! — Меган была растрогана до слез, но вернула подарок старушке.

Хосефа выразительно покачала головой и решительно вернула сорочку Меган.

— ]sfo! No! Es un regalo para su nino. — Ив объяснение своих слов ласково положила руку на живот Меган. — Su nino, — повторила она. — Su infante. — Сложив руки, словно держала ребенка, она покачала ими взад и вперед, будто укачивая его. Потом изобразила руками большой живот и снова ткнула в Меган пальцем. — Bebe.

Теперь Меган покачала головой.

— Нет, Хосефа. Нет беби, — ответила она, хотя слова Хосефы заставили ее задуматься. Когда же и в самом деле у нее были месячные в последний раз? В разгар их сборов, когда они упаковывались для поездки в Тусон, за добрую неделю до того, как сели в дилижанс. «Приблизительно полтора месяца назад! « — вдруг поняла Меган. А ведь, по ее расчетам, должны были прийти две недели назад.

Внезапно она ощутила слабость в коленях. Возможно ли это? С Блейком она уже больше месяца. «Ну что же, — успокоила она себя, — у женщин бывает задержка от переживаний, а уж я натерпелась предостаточно. За последний месяц сплошь одни дороги да напряжение».

И все же руки ее невольно потянулись к животу, и Хосефа обрадовано закивала. Старушка залопотала что-то на быстром испанском, показывая на Щеки Меган, глаза и волосы.

— Si, un bebe, — повторила она. — Es veridad.

Хосефа, казалось, была в этом уверена, несмотря на все ее возражения. Это заставило Меган задуматься, не изменилось ли в ней и в самом деле что-нибудь, что заставило старую женщину увидеть или почуять то, чего еще не поняла она сама.

В душе Меган надеялась, что Хосефа права. При одной лишь мысли, что она носит ребенка Блейка у нее закружилась от радости голова. «Ах, пусть так и будет, — подумала она. — Хорошо бы это оказалось правдой».