Порванные души. Снайпер в Афгане

Ну а Параша, а иначе его больше никто и не называл, сразу после отсидки на гауптвахте на какое-то время, пока его судьбу решали на самых высоких этажах полковой власти, вернулся в роту. Там его не били, об этом действительно позаботился неутомимый Рабинович, но и ничего ему не забыли. И без всяких побоев, без насилия и издевательств устроили такую жизнь, что через несколько дней он с дикими воплями ринулся к реке – топиться.

Мобильный отряд спасения на водах возглавил собственной персоной Андрюша Дарьин. На ходу он объявил всем молодым спасателям следующее:

– Всплывет – завтра ваша очередь топиться!

Нагнали мы Парамонова уже поздно. Он, глубоко задумавшись, стоял по пояс в ледяной быстрине и двигаться дальше, судя по всем признакам, не собирался. Все наши увещевания совершить подвиг во славу роты и смыть своей холодной кровью пятно позора с нас, с Родины и с себя ни к чему не привели, и через несколько минут Параша был благополучно извлечен из воды вовремя подоспевшим замполитом.

Узнав о новой выходке своего «напарника», Пухов не сдержался, влепил ему несколько хороших затрещин и отправил на губу, а сам помчался в штаб полка. Там он без обиняков клятвенно пообещал подполковнику Рохлину, что если тот властью командира части не уберет Парамонова из подразделения, то ротный своей властью возьмет Парашу на первую же операцию в качестве «противоминного трала» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Комполка посмеялся и дал команду разобраться. Главные воспитатели экстренно собрались, подумали и решили, что, действительно, далее держать такое сокровище в боевой роте просто опасно.

Параша отсидел новую «десятку» и прямо с губы приказом был переведен из второго мотострелкового в распоряжение хозчасти полка. Поскольку места на свинарнике были заняты настоящими преступниками (двое членовредителей, один злостный симулянт и один «очухавшийся» самострельщик), то ему подыскали не менее навозообильный фронт работ – создание полкового огорода. Благо весна была на носу. Нам же, пехоте, в наследство от Парамонова кроме постоянных шпилек досталась новая кличка для всех без исключения снайперов – Вычислитель.

А несостоявшийся прозаик в течение года доблестно ползал на корточках по своему подсобному хозяйству и так прятался от расправы. Опасаться было чего. Параша это знал и поэтому даже для переноски огромного количества ведер навоза выбрал несколько маршрутов в обход палаточного городка. Он, как стихийный, но истый спецназовец, делая крюки по паре километров, два раза по одной и той же дороге не ходил.

* * *

Переломный момент в судьбе Парамонова наступил через полтора – два месяца после очередного осеннего приказа – в октябре – ноябре 1983 года. Во-первых, он номинально стал старослужащим, а во-вторых, успешно справившись с боевым заданием по возведению персонального огорода для высшего командного состава полка, был этим же командованием поощрен – переведен на хлебопекарню. С этого часа начинается его путь к олимпу. К новому 1984-му он становится замом начальника пекарни, еще через два-три месяца очередной взлет – помощник начальника склада НЗ (на складе «неприкосновенного запаса» хранились сухие пайки, а также офицерские дополнительные пайки и сигареты. По тыловой «табели о рангах» – одно из самых блатных мест), ну а к началу лета – вершина его армейской карьеры: «шестерка» номер один у начальника вещевого склада.

Заметно изменился и внешний облик Параши. Олег наел себе потрясающую ряху и не менее потрясающую задницу. Когда он в ушитой до безобразия форме появлялся на территории палаточного городка (теперь-то он мог себе такое позволить!), батальон от смеха ложился. Мой взводный лейтенант Звонарев, увидев его в первый раз, тут же ехидненько протянул:

– Объект 120-«Е»! – и прокомментировал: – Сто двадцать – это килограмм, а литера – евнух!

Правда, из-за сложности новое прозвище не употребляли, да и нужды не было – старое полностью соответствовало.

На своих складах дедушка Парамонов проявил себя полным подонком. Не знаю, как он обходился с молодыми, но всему полку было известно, что с солдатами второго батальона и разведроты, время от времени работавшими на складах, он в прямом и переносном смысле этого слова поступал именно как Параша. За одну банку сгущенного молока, за одну пачку сигарет с фильтром, за баночку сыра бежал и «закладывал» своим начальникам-кускам. Без промедления и без всяких исключений. У нас сложилось мнение, что у него хобби такое или даже навязчивая идея – отомстить нам за себя.

Когда пятый или десятый разведчик загудел на губу, на переговоры с Парамоновым отправился самый легендарный дедулька разведроты некто Юрцов – патологический залетчик, садист и потенциальный урка. Он поймал его и предупредил: еще один раз… и они разъедутся. Юрцов – в дисбат, Параша – в морг. Подействовало. Параша больше разведчиков не закладывал, а просто ловил и, если получалось (с такой-то мордой!), все отбирал.