Порыв свежего ветра

С прозрачным камнем здесь возиться не пришлось — его давно заменила съёмная рама с почти непрозрачным пузырём. Поблизости оказалась и намертво привязанная к ножке кровати грубая верёвка с узлами. Вот как в башню попадают посторонние! Вот и ещё одна болячка — не скинет ли такую же верёвку какая-нибудь любвеобильная дамочка из своего окна? Или просто высунется в дверь, риун будет просто счастлив увидеть глупую физиономию, выглядывающую из монолитной стены.

Маг опять выскочил на лестницу, едва не стоптав хозяйку комнаты, не понимающую, что Восу могло понадобиться в её комнате кроме неё самой.

— Всем сидеть тихо, не высовываться и не делать лишних движений! — От голоса, усиленного заклинанием, казалось, содрогнулась сама башня. — Только посмейте хоть шевельнуться, в жаб превращу!

Женщина, не успевшая подняться, испуганно пискнула и замерла в не самой удобной позе. Пожалуй, если все так отреагируют, удара в спину можно не дожидаться.

За окном, в нескольких метрах снизу, всё шло просто превосходно. Изломавшие оружие лиму на все лады проклинали Кванно, сделавшего такую непрошибаемую дверь. Хесарис глубоко ушёл в свои мысли, а Шангс требовал найти таран.

Упускать такую возможность было грешно. Вос быстро оглядел комнату и остановил взгляд на ночном горшке, правда, не каменном, а глиняном. В комнате были вещи и потяжелее, но эта имела едва ли не самую лучшую аэродинамическую форму, и могла нанести ещё и моральный ущерб свои богатым внутренним содержимым.

Несколько секунд он медлил, выбирая цель. С одной стороны, снайпера обычно выбивают офицеров, но напряжённо думающий Хесарис представлялся более интересной мишенью, чем суетящийся риун. Вос высунулся из окна и метнул ароматическую бомбу.

Наёмник в очередной раз подтвердил свой высокий профессионализм. Едва слышный шорох одежды по камню сверху — и Хесарис отшатнулся, в последний момент выведя голову из под удара. Горшок лишь слегка задел стопу, защищённую крепким сапогом, да обдал ноги содержимым.

Лиму дружно отскочили и задрали головы. Некоторое время шла перебранка, причём снизу было больше экспрессии и ярости, а сверху спускались изысканные ассоциации, рождённые яркой фантазией землянина. Причём бешенство снизу было про-порционально удовольствию сверху. Нечасто даже Восу удавалось кого-нибудь достать до такой степени.

Как всегда, всё веселье испоганил наёмник. Хесарис некоторое время что-то прикидывал на пальцах, после чего расплылся в самой искренней улыбке:

— Пожалуй, здесь старик Кванно не при чём. Эту дверь укрепило искусство Воса!

Прихрамывая, (что не могло не греть душу) фехтовальщик решительно подошёл к несуществующей двери и постучал по ней лезвием меча, после чего попытался просунуть остриё в несуществующую щель.

— Очень умно, Вос! Пожалуй, такое мастерство и не снилось магам Гильдии!

Хесарис сиял от радости, не торопясь объяснять свои выводы остальным. Лиму дружно подтянулись к иллюзии, пытаясь разобраться, что же так обрадовало наёмника. Тем временем умник начал постукивать лезвием меча по стене, внимательно вслушиваясь в глухой стук камня по камню, и неуклонно приближаясь ко входу.

Неприятное чувство, зародившееся в груди, всё нарастало. До этого момента Вос убивал в ярости, в ослеплении эмоциями, легко и естественно. Сейчас ему придётся убить этого незаурядного человека по расчёту. Даже если кто из стоящих внизу поймёт действия наёмника, у мага будут шансы в прямой стычке — но только если среди штурмующих башню не будет мастера клинка.

— Я не удивлён, что именно ты раскусил уловку, Хесарис. Должно быть, вольные города — удивительное место, если там появляются подобные тебе.

Заклинание становилось уже привычным.

— Однажды я обязательно там побываю…

Наёмник поднял лицо, желая что-то сказать, и увидел сведённые в круг ладони у губ мага.

— Прощай!

Хесарис рванулся в сторону, но ему помешали идущие по пятам любопытные лиму. Даже в последний миг наёмник изогнулся почти невозможным для человека способом, пытаясь уйти от смертоносных слов. И это ему почти удалось.

Основной удар пришёлся по так некстати помешавшему фехтовальщику лиму. Боец не успел даже вскрикнуть, обрушившись на землю уже по частям. А сверху упал ничуть не пострадавший от заклинания каменный меч Хесариса. Рука, только что державшая клинок, разлетелась брызгами, чёрными в колеблющемся свете факелов.

Наёмник в ужасе взглянул на то, что осталось от его правой руки, и упал, как подкошенный. Пожалуй, не столько от болевого шока, сколько от краха дела всей своей жизни. Непобедимый боец, возможно, лучший фехтовальщик мира и в страшных снах не представлял себя одноруким калекой.