Порыв ветра [СИ]

Посидела немного, успокоилась. Но только расслабилась, снова начала засыпать, как вдоль одной из стен пробежало что-то тёмное. Сердце вообще чуть не выпрыгнуло. Вскочила, схватила светильник со стены, готовая защищать свою жизнь, но вокруг опять всё было спокойно. Да что же здесь творится?! С ума схожу? Но тогда почему это проявляется только когда я начинаю засыпать, и сразу исчезает, как только я прихожу в себя?! Или моя сонливость — какая-то разновидность транса?

Уже более уверенно уселась, расслабилась и пообещала себе, что орать и вздрагивать не буду. Результат проявился довольно скоро. Снова стали чудиться какие-то тени, невнятные голоса что-то рассказывали мне на незнакомых языках, на стенах в разных местах время от времени появлялись сложные разноцветные узоры и надписи. Временами было очень страшно, но я терпела, стараясь не заорать и не вывалиться из непонятного транса. Что бы это ни было, но это теперь моё и пока я не разберусь, легче и спокойнее мне не станет.

Утром настоятельница выглядела довольной, разглядывая меня. Я её понимала. После такой потери крови, сутки без сна, после всех кошмаров, которые мне мерещились, вряд ли я выглядела счастливой красавицей. Настоятельница коротко бросила.

— Надеюсь, ты теперь будешь думать о последствиях своих поступков. Неделю будешь получать только хлеб и воду. А после завтрака сразу принимайся за стирку, бездельников в храме держать не будут.

Я только молча склонила голову — а что скажешь? Я ещё не готова сбежать отсюда...

Следующие дни были по-настоящему тяжёлыми. Меня и в самом деле перевели на хлеб и воду. Вроде ерунда, некое подобие поста, но работать приходилось без всяких поблажек, и дня через три я уже еле таскала ноги. Да ещё настоятельница взяла моду наблюдать за мной. Хотя бы пару раз в день замечала её недалеко от себя. Встанет и смотрит, смотрит. Получала удовольствие? Но лицо спокойное, не злорадное. Чего-то ждёт? Чего? Что я сорвусь, начну истерить, показывать характер? Не дождётся! Для меня сейчас гораздо важнее было выздороветь, прийти в себя. Раны на спине почти зажили и лишь иногда давали знать о себе ноющей болью. А ещё по ночам начали мучить кошмары. Ничего конкретного, но по утрам я просыпалась совершенно разбитая. И непонятно кого винить — то ли это последствие общения с богиней, то ли мои собственные страхи, то ли ещё что. И что теперь делать? Жаловаться, молиться кому-то, просить у врачихи успокоительное и снотворное? Я ничего не знала и не понимала, характер стал портиться, и несколько раз я еле сдержалась, чтобы не начать орать на окружающих. Но настоятельница этого не дождётся!

В один из вечером Дэри позвала меня с собой. Привела в жилую зону, к стоящему отдельно от остальных домику. Внутри меня ждали настоятельница и какая-то старуха, сидящая в глубоком кресле. Её, кстати, я до этого ни разу не видела. Встала посреди комнаты, где мне сказали, и по привычке опустила голову, чтобы ни с кем не встречаться взглядом.

— Это та девочка, о которой я говорила — негромко сказала настоятельница — Как боец совершенно бесполезна, но внутри что-то есть, и я не могу понять что.

Старуха рассматривала меня, чуть прикрыв глаза. Она не шевелилось, но у меня вдруг появилось ощущение, что на голове в волосах словно зашевелились какие-то мелкие твари, оставляя на коже ощущение холодного зуда. Потом это пропало. После некоторого молчания старуха чуть улыбнулась. Чуть повернула голову к настоятельнице.

— Неплохая девка. Дар очень странный, слабенький, но это не страшно. Подучить, подсказать, когда говорить и что, и вполне может стать неплохой пророчицей. Когда родит, может и ещё что откроется.

Настоятельница перевела на меня задумчивый взгляд.

— Неплохо. Надо подумать о её судьбе.

Говорилось всё это спокойно, можно даже сказать равнодушно, будто о судьбе какой-то вещи. Да и слова о родах прозвучали как о чём-то само собой разумеющемся.

— Я не собираюсь рожать! В ближайшее время — это точно!

Старуха с усмешкой смотрела на меня.

— В этом нет ничего страшного. Тебе разве не рассказали, что настоящей жрицей может стать только рожавшая женщина? Сёстры у нас знающие, всё тебе расскажут и объяснят. Есть у нас и опытные мужчины, которые всё сделают ко взаимному удовольствию.

Она снова вгляделась в меня.

— Как раз через неделю и срок подходящий будет. А начнёшь брыкаться — в голосе послышалась угроза — то просто растянут на кровати, и всё будет сделано уже без твоего удовольствия. И мужику хорошо, и сестрам интересно будет, и тебе прибыток. Ребёнка потом пристроим, а ты начнёшь служить богине в полную силу.

У меня всё оборвалось. Это не шутка и не пустая угроза. Повернулась к настоятельнице, но та смотрела на меня совсем не добро.

— Кусок хлеба придётся отрабатывать. А для строптивых у нас есть и карцер, и розги. Есть и плети — с намеком добавила она.