Порыв ветра [СИ]

— Разбирайтесь. Если выяснится что-то необычное — докладывать мне немедленно.

Мужчина, стоявший перед магистром, мог бы быть эталоном серости и незаметности. Вроде и одет вполне добротно, но, отведя взгляд, было бы трудно назвать детали одежды. Лицо обычное, которое могло принадлежать и купцу, и подмастерью и воину. Глаза... а вот глаза слишком пристальные. Мужчина прекрасно вёл себя, изображая внимание и почтение, но магистр знал, что тот признаёт только силу и деньги. Но пока у магистра было и то и другое, этот сыскарь будет ему предан.

— Ты слышал об убийстве мясника на улице Терний?

— Так, трактирные слухи.

— И что об этом думаешь?

— Пока ничего. Болтают разное, и слишком уж невероятные вещи, чтобы это было правдой. Будто бы молодая девочка заставила здоровенного мужика перерезать собственное горло, а затем так глянула, что все вокруг встали на колени.

— Это правда, Ханым.

Мужчина сразу подобрался.

— Прикажете найти?

— Разумеется. Такие случаи нельзя оставлять без последствий.

— И кто это может быть? — осторожно поинтересовался Ханым — И как это было сделано — гипноз, использование артефакта или работа ментала?

— Пока я не знаю, но выяснить надо обязательно. Пока известно только то, что следящие артефакты возмущения магических полей не заметили.

— Ну, если это обычный гипнотизёр, то трудностей не будет. Найдём, свяжем, заткнём рот и завяжем глаза.

— А если этой девочке достаточно только подумать, чтобы и ты взялся за нож? — магистр чуть прищурился.

Ханым сразу покорно склонил голову.

— Я выполню любые ваши указания, магистр.

После некоторой паузы магистр медленно проговорил.

— Найти. Не трогать, только наблюдать. Обращать внимание на любую мелочь, которая покажется не совсем обычной. Я дам несколько артефактов, которые реагируют на разные виды магии. Пока меня интересуют два вопроса — кто она и как она это делает. А потом я подумаю, как её способности можно использовать.

Ханым снова поклонился.

— Всё будет исполнено, господин магистр.

Лес был не особо густым, почти как на черноморском побережье, но стоило солнцу спуститься к горизонту, как вокруг резко потемнело. Наёмники не стали упираться в желании идти и на первой же приглянувшейся поляне устроили привал. Приготовления были быстрыми и привычными — срубить несколько стволов сухостоя, развести костёр, повесить над огнём котел с водой и начать готовку какой-то похлёбки. Мужчины действовали привычно, и я даже не стала соваться с предложениями помочь. Да и какая от меня помощь? Топором дрова рубить? Варить на костре, чего я не делала ни разу в жизни? Весь мой походный опыт — поджарить сосиски на веточке над костром. Или съесть шашлык, приготовленный парнями на пикнике. Придётся учиться жить на природе, но не сегодня. Может я успокоилась, может с непривычки растрясло на повозке, но чувствовала я себя манной кашей, размазанной по дну тарелки. Безучастно смотрела, как мужчины готовили, ели. Мне тоже сунули тарелку, ложку, и я похлебала нечто густое из разваренной крупы, кусочков мяса и каких-то приправ. Не фонтан, но есть можно.

Заметив моё состояние, Самант бросил мне скатку мягкого войлока. Кивнув, я тут же расстелила её у костра. Мужчины сами помыли посуду, прибрались вокруг и тоже стали располагаться на ночлег.

В какой-то момент что-то изменилось. Тишина стала какая-то настороженная, но я не стала волноваться — если что-то случилось, то мужчины разберутся и без меня. Но один из мужчин, откликавшийся на имя Манго, обратился почему-то ко мне, и голос его прозвучал странно хрипло.

— Натис...

— Чего? — я сонно повернула к нему голову.

— Ты странно себя ведёшь.

— Чём странно?

— Ну, ты одна, а нас здесь семеро. И ноги у тебя оголились выше колен...

— И что? — До меня не доходило.

— Как что? — Начал злиться Манго — Ты не боишься?

— Чего? Ах, да — наконец сообразила я. На мгновение задумалась, а затем стала укладываться поудобней — Не боюсь.

— Так доверяешь? — голос стал нехорошим, с издевкой.

Веришь — не веришь. Ну, прям как дети.

— Я решила, что больше никто не сможет сделать мне больно. Такого человек я просто убью.

— Перережешь горло?

— Нет, просто очень сильно этого захочу, и он умрёт. Просто умрёт — я вдруг почувствовала поднимающуюся внутри силу, уверенность в своих словах и снова повторила, уже обращаясь ко всем — Просто умрут, сколько бы их ни было.

Нехорошо, конечно, сказала, ведь остальные молчали, но я решила, что так будет лучше. Раз молчат — значит, думают так же. Или ещё не определились и ждут моих ответов. А теперь у нас ясность — они помогли мне выбраться из города, и я им благодарна. Но больше я им ничем не обязана. Возьмут с собой дальше — спасибо. Выгонят за такие слова — не обижусь. Втихушку прирежут... Ну, что ж, значит такая у меня судьба. Но пока я жива, больше никто не посмеет сделать мне больно...

Подождала немного, но больше вопросов не последовало. Смотрели внимательно, оценивающе, но вроде без враждебности. Я снова завозилась, устраиваясь поудобнее.

— Спокойной ночи.

Никто не ответил, но я не особо и расстроилась. Спать хотелось просто нестерпимо...