Порывая с прошлым

Сбивая людей, пробив мотоциклетный конвой, машина, волоча за своим карданным валом двух человек — заместителя министра иностранных дел Польши З. Вольняка и пакистанского охранника, направляется в сторону ворот. Один из полицейских бросается наперерез машине. вскакивает на подножку и отрывает водителя от руля. Машина останавливается. Подбежавшие охранники в штатском вытаскивают из кабины шофера.

— Я выполнил волю Аллаха, смерть коммунистам, — как заведенный повторяет водитель одну и ту же фразу.

Там, где прошла автомашина, лужа крови, раненые люди. Я вижу, как наш консул Султан Бек Басаев помогает подняться сбитой польской девочке. Ранены в голову польский посол А. Барточек и генконсул М. Дуда. Сотрудники представительств социалистических стран, кроме китайского консульства, окружают пострадавших и делегацию, провожают в здание аэропорта. Ищут врача, но его нет. Бросаются к аптечке, а на ней здоровенный замок. Пакистанский офицер сбивает его — в аптечке пусто.

Приезжает врач нашего консульства с йодом, бинтами. Его вызвал по телефону наш посол М. В. Дегтярь, находившийся в это время в Карачи. Вскоре появляются пакистанские машины скорой помощи. Врачи констатируют смерть четырех человек: З. Вольняка и трех пакистанцев — одного охранника и двух репортеров. Ранено более десяти — это польские дети, взрослые, несколько пакистанцев.

— Покушение совершили джамаатовцы, — заявляет журналистам тяжело пострадавший мэр города Хасан-хан. — В аэропорту у них своя организация. (На следующий день эти слова обходят местные газеты.)

Надсадный рев сирен. На джипах и бронетранспортерах въезжает отряд парашютно-десантных войск. Солдаты блокируют входы и выходы, а полицейских и охранников в штатском удаляют с территории аэропорта. В ангар загоняются работники аэродромных служб, грузчики, уборщики. Польская делегация отказывается выехать в город и остановиться в отведенной для нее резиденции. Она ожидает гроб с телом Вольняка, чтобы затем немедленно вылететь в Варшаву. По телефону, как узнают журналисты, позвонил Яхья-хан. Передав соболезнование польской делегации, он заявил, что виновники чудовищного преступления будут сурово наказаны.

В это время приземляется Ил-62, рейсовый самолет «Аэрофлота», летевший из Коломбо в Москву. Пользуясь представившейся возможностью, мы с Владимиром Накаряковым посылаем информацию о трагедии, разыгравшейся в карачинском аэропорту. Мы не уверены, дадут ли пакистанские власти связь с Москвой. Научены горьким опытом. Когда в стране происходит подобное тому, что случилось в аэропорту, телефон, как правило, отключается.

Поздно вечером в губернаторском дворце пресс-конференция. Нам сообщают некоторые подробности покушения. В этой истории много странного и неясного. Убийца, некто Фероз, механик ремонтных мастерских, не имея специального пропуска, проник примерно за час до прибытия самолета на летное поле. Спустя некоторое время прибыла багажная машина. Охрана приказала водителю на время церемониала покинуть кабину и подождать в зале ожидания. Водитель ушел, оставив ключ от зажигания в машине. В кабину забрался механик Фероз.

Утренние газеты отвели событиям в аэропорту целые страницы. Говорилось, что покушение совершено при участии «Джамаат-и ислами», членом которой состоял Фероз. В статьях осуждалась провокация, рассчитанная на то, чтобы осложнить отношения с Польшей и другими социалистическими странами, воздействовать на предстоящие выборы. Даккские газеты «Сангбад» и «Иттефак» писали: организаторы покушения надеялись, что военный режим, воспользовавшись случившимся, отложит выборы на неопределенный срок. В редакции газет посыпались письма с осуждением провокации, совершенной «Джамаат-и ислами». Деятели партии потребовали от властей тщательного расследования преступления.

Власти сообщили, что вот, мол, пройдут выборы и тогда органы расследования вплотную займутся этим делом. Состоялись выборы, но следствие явно затягивалось. Менялся и тон официальной печати. Ничего, дескать, особенного не произошло, заявила как-то газета «Джанг». Убивают же политических деятелей в Америке, а почему, собственно, этого не может случиться в Пакистане? О покушении в аэропорту все чаще стали говорить как об акте религиозного фанатизма, за которым никто не стоял. А некоторые муллы в своих проповедях откровенно говорили, что поступок Фероза — это жертва во имя ислама, а потому не подлежит судебному разбирательству.

На одном из дипломатических приемов журналисты спросили майора полиции, принимавшего участие в расследовании преступления, что нового в деле Фероза.

— Арестованный твердит одно и то же: «Совершил покушение по религиозным мотивам». Устали допрашивать. Завтра пойдем к нему с паяльной лампой.